Андрей вышинский - один из выдающихся советских прокуроров. Прокурора андрея вышинского в ссср не боялся только иосиф сталин Рулевой «Большого террора»
Что мы знаем о прокуроре и министре иностранных дел СССР Андрее Вышинском? Бывший меньшевик, познакомился со Сталиным в тюрьме, после революции стал его верным сторонником, «цепным псом», яростно клеймил оппозиционеров. Ах да, еще считал признание «царицей доказательств». Все. А ведь человек-то был интереснейший...
Андрей Вышинский родился в 1883 году в Одессе, в семье провизора. Вскоре семья переехала в Баку. Там он окончил гимназию и в 1901 году отправился учиться на юридический факультет Киевского университета. Впрочем, уже в 1902 году за участие в студенческих волнениях из университета его исключили, после чего он возвратился в Баку и начал вплотную заниматься революционной деятельностью. Условия способствовали: промышленный город, чудовищная эксплуатация рабочих на нефтепромыслах и одна из самых мощных в стране социал-демократических организаций.
Инстинкт государственника
В 1903 году Вышинский вступил в РСДРП, после раскола партии примкнув к меньшевикам. Что не помешало ему активно участвовать в событиях 1905 года. Он не только оттачивал ораторский талант на митингах, но и создал боевую дружину. Несколько раз его арестовывали, а в апреле 1908 года приговорили к тюремному заключению. Считают, что именно в тюрьме он познакомился со Сталиным. Но два крупных социал-демократа, работавших в одном городе, наверняка знали друг друга и раньше.
В отличие от Сталина, революция не стала главным делом жизни Андрея Вышинского. Отсидев, он восстановился в университете, блестяще закончил юридический факультет. Его даже хотели оставить для подготовки к профессорскому званию по кафедре уголовного права и процесса. Однако революционное прошлое сыграло свою роль: университетское начальство не дало добро. Вышинский вернулся в Баку, где его хорошо знали, так что пришлось перебиваться случайной работой. Наконец, в 1915 году он отправился в Москву и здесь поступил помощником к знаменитому адвокату Малянтовичу. Впоследствии Малянтович станёт министром юстиции Временного правительства.
После Февральской революции Вышинский, все еще меньшевик, стал председателем Якиманской районной управы в Москве, работал комиссаром милиции, добросовестно выполняя все указания власти. Говорят, что в июле 1917 года он даже распространял приказ Временного правительства об аресте Ленина.
Когда к власти пришли большевики, Вышинский сразу же пошел к ним на службу. Но не в сферу юриспруденции - «революционное правосознание» ему было глубоко чуждо. Он работал в сфере продол вольственного снабжения, к концу войны дослужившись до поста в Наркомпроде.
В 1920 году он, наконец, сделал политический выбор - вступил в партию большевиков. И вернулся в юриспруденцию. Одновременно с работой в Наркомпроде состоял в коллегии защитников. Но адвокатура - не его стезя. Уже в 1923 году он начал выступать в судах в качестве общественного обвинителя и вскоре стал прокурором уголовно-судебной коллегии Верховного суда РСФСР. В 1928 году в качестве председателя специального судебного присутствия вел процесс по «шахтиненскому делу». Затем председательствовал на процессе «Промпартии».
11 мая 1931 года Вышинский стал прокурором РСФСР, а через 10 дней и заместителем наркома юстиции. 20 июня 1933 года была учреждена Прокуратура СССР. Первым прокурором Советского Союза стал известный революционер и политический деятель Акулов, а его заместителем - Вышинский. Вся практическая работа легла на плечи Вышинского. Фактически он с самого начала исполнял обязанности союзного прокурора, а 3 марта 1935 года занял эту должность де-юре.
Загадка «царицы доказательств»
А время на дворе было веселое. Если Уголовный кодекс еще кое-где некоторым образом чтили, то Уголовно-процессуальный откровенно использовали на самокрутки. С одной стороны, в стране бушевал все еще не подавленный с Гражданской войны и усугубленный коллективизацией разгул преступности. С другой - ему противостоял такой же беспредел правоохранительных органов. Положение усугублялось тем, что даже в судебной системе большинство работников имело начальное образование, а уж что касается ОГПУ и тем более милиции... Прокуратуре предстояло вгонять этот селевой поток в жесткие рамки УК и УПК.
А как же быть с тем, что он объявлял признание «царицей доказательств»? На самом деле Вышинский писал следующее: «В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, "царицей доказательств". ... Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики...»
С самого начала прокурорской деятельности он упорно боролся за законность с царившей в стране революционной стихией. В том числе требовал от следствия не ограничиваться показаниями подследственных, а искать и другие доказательства. Впрочем, без особого толку.
Не окончательный приговор
Свою практическую работу на посту Прокурора Союза Вышинский начал с проверки жалоб тех, кто был выслан из Ленинграда после убийства Кирова. В результате этой проверки 14% жалоб были удовлетворены. Дальше - больше. В январе 1936 года в три адреса: ЦК, Совнарком и НКВД -пришла следующая телеграмма из Уфы:
«Мы, нижеподписавшиеся юноши и девушки в возрасте от 18 до 25 лет, высланные из Ленинграда за социальное прошлое родителей или родственников, находясь в крайне тяжелом положении, обращаемся к Вам с просьбой снять с нас незаслуженное наказание - административную высылку, восстановить во всех гражданских правах и разрешить проживание на всей территории Союза. Не можем отвечать за социальное прошлое родных, в силу своего возраста с прошлым не имеем ничего общего, рождены в революции, возращены и воспитаны советской властью, являемся честными советскими студентами, рабочими и служащими. Горячо желаем снова влиться в ряды советской молодежи и включиться в стройку социализма». И 21 подпись.
Молотов переправил письмо в прокуратуру Вышинскому. 26 февраля 1936 года было принято постановление ЦК и СНК «О членах семей высланных из Ленинграда - учащихся высших учебных заведений или занимавшихся общественно-полезным трудом». А уже 1 апреля был закончен пересмотр дел. 1802 человека из шести тысяч получили право жить, где захотят. Вот два примера того, как дела были разрешены «по букве», а пересмотрены «по духу» закона.
Соблюдая тот же принцип, в декабре 1935 года Вышинский обратился в ЦК с предложением пересмотреть приговоры, вынесенные по печально известному закону от 7 августа 1932 года - как его называли в народе, «закон о трех колосках». В результате десятки тысяч людей получили свободу.
Личный вклад
26 мая 1935 года из Тюмени в четыре адреса: секретарю ЦИК Акулову, наркому внутренних дел Ягоде, предсовнаркома Молотову и прокурору СССР Вышинскому пришла телеграмма.
«На мою долю выпала большая честь свыше 40 лет своей жизни служить революционным авангардом пролетариата... На первых баррикадах на Романовке, по тюрьмам, в ссылке и каторге всегда была на передовых позициях.
Последние 17 лет неустанно работала тому же пролетариату на ответственных постах, но достаточно было моему кухонному соседу спекульнуть на бдительности, как на основании его сплетен меня схватили и сослали в Сибирь абсолютно без вины и без всякого преступления с моей стороны.
Я требую немедленного полного освобождения, в противном случае я отвечу самоубийством, предельный срок для ответа 15 июня. Политкаторжанка, ветеранка революции Екатерина Романовна Ройзман»,
Казалось бы, покончит с собой высланная старуха - ну и что? Кто в то время заморачивался судьбой какой-то старой большевички, которая даже отдельную квартиру себе не выслужила? И по трем из четырех адресов промолчали. Лишь из прокуратуры СССР в Тюмень полетела правительственная телеграмма, помеченная 11 июня 1935 года: «Ваше заявление расследуется. Результат сообщу. Ждите Вышинский».
И ведь действительно дело пересмотрели, ссылку заменили сначала запрещением проживания в режимных городах, а в конце концов разрешили жить в Москве под гласным надзором. Но все же самое поразительное в этом деле - телеграмма. И это, кстати, не единственный случай, когда Вышинский вставал на защиту маленького человека.
К вопросу о врагах
Какова же была его реальная роль в репрессиях? Именно прокурора: Союза объявляют одним из их организаторов, послушным псом Сталина. Тут все далеко не так просто.
21-22 мая 1938 года в Москве состоялось Всесоюзное совещание прокуроров, посвященное перестройке прокурорской работы в соответствии с новой Конституцией СССР. Естественно, на нем выступал и Вышинский. В докладе он, в частности, сказал:
«Нет ни одного честного прокурорского работника, который не ощущал бы в самой резкой форме необходимости окончательно добить, я бы сказал, затесавшихся в наши ряды врагов, вырвать с корнем изменников и предателей, которые, к сожалению, оказались и в среде прокурорских работников. Пересмотреть отношение к работе каждого из наших работников, даже в том случае, если он не поколебал к себе политического доверия, пересмотреть, следовательно, всю систему нашей работы, всю методику нашей работы...»
А вот и пример: публичный допрос Вышинским прокурора Омской области Бусоргина. Незадолго до того в областной прокуратуре были выявлены серьезные нарушения законности. И вот как Вышинский поговорил с прокурором, на виду у всего совещания:
«Вышинский. Мы предъявили вам тягчайшее обвинение. Эти безобразия делались при вас или без вас? Дайте оценку своим действиям.
Бусоргин. Ряд дел относится непосредственно к моей работе. Я допустил грубейшую политическую ошибку тем, что по ряду дел не проверял поступавшие материалы...
Вышинский. Вы читали дела, которые вы направили в суд по 58-7, скажите честно?
Бусоргин. Не читал.
Вышинский. Почему не читали?
Бусоргин. Потому что доверял докладчикам.
Вышинский. Почему доверяли?
Бусоргин. Потому что полагал, что они читали материалы и установили то, о чем говорится в деле.
Вышинский. Значит, просто "на глаз".
Бусоргин. Нет, если нужно было, то я читал показания свидетелей.
Вышинский. Что значит "если нужно было"? Вы сами обязаны были взять дело в руки, проверить его и только тогда подписывать обвинительные заключения. Почему вы этого не делали?»
«Вышинский. Аресты прокурорам вы санкционировали?
Бусоргин. Когда товарищи выезжали в район, я давал согласие.
Вышинский. На что?
Бусоргин. На арест, в случае, если они представят мотивированное сообщение.
Вышинский. А санкцию вы давали?
Бусоргин. Нет, я узнавал в последующем.
Вышинский. А проверяли?
Бусоргин. Не проверял.
Вышинский. Какой же вы прокурор? Сколько честных людей вы посадили в тюрьму?»
Вскоре после этого Бусоргин был арестован и получил срок. Тоже «жертва режима»... А теперь можно еще раз перечитать первый отрывок из доклада Вышинского и задуматься: а кого конкретно имел в виду прокурор Союза под затесавшимися в их ряды «изменниками и предателями»?
Весной 1939 года Вышинский оставил прокуратуру и стал заместителем председателя Совнаркома СССР. Но уже в 1940 году его ждала новая должность - заместитель наркома иностранных дел. Так что он становится дважды заместителем Молотова - и в Совнаркоме, и в наркоминделе. Кроме того вплоть до 1953 года он считался за границей «сверхдоверенным лицом Сталина».
После Второй мировой войны в мире все усложнилось. Тогда, по решению Сталина, 4 марта 1949 года на посту министра иностранных дел Молотова сменил Вышинский. Именно он, судя по всему, и определял внешнюю политику советского государства на протяжении последующих лет, подавая на утверждение Сталину те или иные решения. В марте 1953-го Молотов вернулся на министерский пост, а 70-летний Вышинский стал его первым заместителем и постоянным представителем СССР в ООН. Там, в Нью-Йорке, он и умер 22 ноября 1954 года.
Елена Прудникова
Вышинский Андрей Януарьевич – юрист, дипломат, одна из ключевых фигур репрессий в СССР.
Увы, наш город одаривал мир не только светлыми гениями. Андрей (Анджей) Вышинский родился 10 декабря 1883 года в Одессе в состоятельной знатной семье. Отец – выходец из старинного польского шляхетского рода, связан прямыми родственными узами с кардиналом Стефаном Вышинским. Был преуспевающим провизором. Мать была пианисткой, учительницей музыки. В доме Вышинских нередко устраивались литературно-музыкальные вечера. Вышинский с детства владел двумя языками – русским и польским. Немного поздней так же свободно он станет говорить и на французском, усвоенным в первоклассной царской гимназии.
В 1888 году, когда Андрею Вышинскому исполнилось пять лет, семья переехала на новое место жительства в Баку, где отец открыл собственную аптеку и стал работать в Кавказском товариществе торговли аптекарскими товарами. Здесь Вышинский окончил первую мужскую классическую гимназию. На гимназическом балу он познакомился со своей будущей женой, Капитолиной Исидоровной Михайловой, с которой впоследствии прожил всю жизнь. По окончании гимназии поступил на юридический факультет Киевского университета, но за участие в студенческих беспорядках был исключен и вернулся в Баку. В 1903 году вступил там же в меньшевистскую организацию РСДРП. В 1908 году за участие в революционных событиях 1905 года отсидел год в бакинской Баиловской тюрьме. Находясь в ней, познакомился и тесно сошелся с находившимся в той же камере И.В. Джугашвили (Сталиным).
Окончить Киевский университет Вышинский смог лишь к тридцати годам, в 1913 году, затем был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию, но отстранен администрацией как политически неблагонадежный. Вновь уехал в Баку, преподавал там русскую литературу и латынь в частной гимназии, занимался адвокатской практикой, в частности, представлял интересы бакинских нефте-про-мышленников.
В 1915 году честолюбивый Вышинский переехал в Москву и вскоре смог устроиться помощником знаменитого адвоката П.Н. Малянтовича. Спустя четверть века, когда Малянтович был приговорен к расстрелу и ожидал своей участи в камере смерти, его обезумевшая от горя жена писала отчаянные письма к “милейшему Андрею Януарьевичу”. Но они так и остались без ответа.
В архивных делах Вышинского отсутствует целый пласт документов, связанных с его молодостью. И это потому, что ему было что прятать.
После Февральской революции 1917 года Вышинский был назначен комиссаром милиции Якиманского района Москвы. На этом посту по должности подписал приказ по району о розыске и аресте скрывавшихся Ленина и Зиновьева.
После Октябрьской революции до 1923 года Вышинский работал в Московской продовольственной управе и Наркомпрод.
Лишь тогда убежденный меньшевик вступил в ряды большевиков. Преподавал в Московском университете, Институте народного хозяйства. В 1923-1925 гг. являлся прокурором Верховного суда, в 1925-1928 гг. – ректором МГУ. В 1931 году – назначен Прокурором РСФСР. В 1935 году – прокурором СССР. Сталину нужно было юридическое обоснование своих беззаконий, и он их нашел в лице Вышинского.
Самое яркое светило советской юридической мысли стал знаменитым прокурором “больших процессов” 30-х годов, главным инквизитором и исполнителем самых кровавых заказов Сталина.
Без его участия не проходил ни один громкий судебный процесс – как скандальные уголовные дела, так и насквозь сфальсифицированные “Шахтинское дело” (1928), “дело «Промпартии»” (1930). Особенно ярко как официальный обвинитель Вышинский показал себя на “больших” сталинских политических процессах 1936, 1937, 1938 годов. Он служил с беспощадной яростью, подводя своих былых товарищей к расстрельной стенке.
Зловещая, страшная фигура, Вышинский был человеком умным, образованным, эрудированным, невероятно работоспособным и абсолютно аморальным.
Страшное кредо Вышинского – “признание обвиняемого – царица доказательств” – позволяло оправдывать произвол, любые методы следствия, упрощенную форму судебного разбирательства, надменную грубость по отношению к подсудимым. Вышинский был не просто исполнителем воли режиссера Сталина, – он был его соавтором. Почти для всех обвиняемых палач Вышинский требовал смертной казни. И при этом был верным мужем и нежно любил свою дочь Зинаиду. За глаза его называли “Андрей Ягуарьевич”.
В 1939 году, получив звание академика, Вышинский становится заместителем председателя правительства СССР, в 1940 году – заместителем наркома иностранных дел. В 1949 году в разгар “холодной войны” стал министром иностранных дел СССР.
В день смерти Сталина он был освобожден от этой должности и выведен из Президиума ЦК. После смерти Сталина он – постоянный представитель СССР при ООН. Это была почетная ссылка, но Вышинский, несмотря на солидный возраст, работал в ООН очень активно. За свои деяния Вышинский был награжден шестью орденами Ленина.
Узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине, Вышинский скоропостижно скончался от сердечного приступа 22 ноября 1954 года в США. Похоро-нен на Красной площади у Кремлевской стены.
Наталья Бржестовская, журналист
Андрей Вышинский - человек, про которого советская власть постаралась поскорее стыдливо забыть после его пышных похорон... Зловещая, страшная фигура. "Андрей Ягуарович" - так его втихую звали. Любопытнейший объект психологического исследования. Палач? Бесспорно! И одновременно - весьма образованный, эрудированный господин. Это не был очередной безликий высокопоставленный чиновник, бубнивший по бумажке. Шоумен. Харизматичная личность. Невероятное обаяние держиморды, которому все позволено... В архивных делах Вышинского отсутствует целый пласт документов, связанных с его молодостью. Провал зияющий, бросающийся в глаза...
Впервые они встретились на рубеже сороковых и пятидесятых - скромный студент-юрист Аркадий Ваксберг и участник Всесоюзного совещания правоведов, знаменитый прокурор "больших процессов" 30-х годов, самое яркое светило советской юридической мысли Андрей Януарьевич Вышинский. Прошло более сорока лет. Известный писатель Аркадий Ваксберг написал книгу "Царица доказательств", посвященную Андрею Вышинскому - человеку, про которого советская власть постаралась поскорее стыдливо забыть после его пышных похорон. "Царица доказательств" вышла в 24 странах. Собеседник корреспондента "Известий" - писатель Аркадий ВАКСБЕРГ.
- Аркадий Иосифович, для вас Андрей Вышинский - это...
Это человек, который в любом случае сыграл исключительно важную роль в истории нашей страны. Зловещая, страшная фигура, очень интересная не только для историка, но и для литератора. "Андрей Ягуарович" - так его втихую звали. Любопытнейший объект психологического исследования. Палач? Бесспорно! И одновременно - весьма образованный, эрудированный господин (оказалось, одно не мешает другому). В частной переписке молодых лет - слегка сентиментален, ироничен, с чувством юмора (не Бог весть каким, но все-таки). Представить, что из этого заурядного, но милого, культурного, либерального юноши вырастет "тот самый" кровавый Вышинский - невозможно! Не случись 1917 год, интеллигентные люди, наверное, искренне почитали бы Андрея Януарьевича "за своего". И он действительно был бы "своим"! Но в 1917-м случилось то, что случилось, и черты характера, которые раньше дремали (или казались второстепенными), проявились, расцвели - а дальше все покатилось по наклонной плоскости.
- Когда вы писали "Царицу доказательств", работали в архивах, листали подшивки, говорили с людьми, знавшими Вышинского, были какие-то неожиданные находки?
Самой неожиданной находкой оказалось отсутствие неожиданных находок. В архивных делах Вышинского отсутствует целый пласт документов, связанных с его молодостью. Провал зияющий, бросающийся в глаза. Понимаете, он ведь считался активным противником царского режима. Да - меньшевиком. Но это при Советской власти меньшевики превратились в "революционеров третьего сорта", а то и просто в контрреволюционеров. При царе их, как и большевиков, и эсеров, сажали, ссылали, карали за антиправительственные выступления. По логике должны были сохраниться какие-то материалы о деятельности активного меньшевика Андрея Вышинского - протоколы допросов, полицейские отчеты, данные негласного наблюдения... Ничего нет. Хотя известно, что Вышинский участвовал в демонстрациях, сидел в тюрьме, изгонялся из университета. Бурная юность, бурная молодость - а потом он до самой Февральской революции живет спокойной частной жизнью, получает диплом (но не в Баку!), допущен в престижное сословие помощников присяжного поверенного. Перебесился, успокоился, прощен? Может быть. Или прощен за какие-то особые заслуги?
- Хотите сказать, что Вышинский в юности был агентом охранки? Сдал кого-то на допросах?
Работая над документальной книгой, не имеешь права на домыслы. Возможно, в тех бумагах ничего и не было. Но перед нами факт: целый ряд важных документов, способных пролить свет на отношения Вышинского с полицией, утрачен. И именно Вышинский имел возможность эти бумаги изъять. Странный эпизод в его жизни: в 1950 (если мне не изменяет память) году Вышинский вдруг прервал лечение в Карловых Варах, вернулся в СССР и почти на месяц уединился в архивах. Ни одна его публикация, ни одна рукопись, сохранившаяся после смерти, эту работу не отражает.
- На "больших процессах" 30-х годов Вышинский клеймил подсудимых, всех этих еще недавно всесильных Бухариных, Пятаковых, Радеков с каким-то сладострастным хамством: "вонючая падаль", "взбесившийся пес", "презренный подонок"... Не вылез ли старый комплекс? Дескать, я при вас столько лет дрожал, что "скелет в шкафу" обнаружится, - сейчас отыграюсь!
Не усложняйте. После первых публикаций о Вышинском я получил множество писем от людей, которые его помнили. Практически все вспоминали поразительную грубость этого человека. Хамством он отличался еще в 20-е годы - и когда работал ректором МГУ, и в Наркомпросе. Всех поражало наслаждение, с которым он унижал подчиненных, коллег, заслуженных, уважаемых профессоров.
Появление Вышинского на "больших процессах" закономерно. Были люди, которые могли держаться на прокурорской трибуне чуть более выдержанно? Наверняка! Но здесь такие не требовались. Прокурору отводилась иная роль, и Вышинский по натуре своей ей соответствовал как никто. Я ведь помню, как он выступал на Всесоюзном совещании юристов. Формально он взял слово, чтобы высказаться по второстепенному поводу - обсуждался макет учебника. Но появление Вышинского на трибуне стало концертным номером. Шоумен. Харизматичная личность. Невероятное обаяние держиморды, которому все позволено. Моментальная реакция, богатейший лексический запас, блеск эрудиции... Это не был очередной безликий высокопоставленный чиновник, бубнивший по бумажке. Лорд Шоукросс (был главным обвинителем от Англии на Нюрнбергском процессе, а потом работал в ООН) мне рассказывал: в Вашингтоне дипломаты толпами сбегались на выступления Вышинского - что он сейчас отмочит?
- Я слышал, что Вышинский там вообще славился непредсказуемыми выходками. Этакая жириновщина. Мог закричать, например, на нью-йорской улице, указывая на кого-то пальцем: "Смотрите, вот идет поджигатель войны!"
Вышинский и Жириновский? Неожиданное сравнение, но что-то в нем есть. На самом деле его выходки - оттого, что понимал: в Москве эта отвязанность простится, даже будет вознаграждена. Так что купался в роли. Артистичная натура: в нужный момент он не подходящую маску напяливал, а действительно ощущал себя тем, кем собирался предстать перед публикой. Гневным прокурором... Грозным представителем великой державы...
- Вы сказали: "не случись 1917 год, интеллигентные люди почитали бы Вышинского "за своего". А кем бы стал Вышинский, не случись 1917 год? Знаменитым адвокатом? Неудачником? Мелким домашним тираном?
Насчет домашнего тиранства - сомневаюсь. С женой, Капитолиной Исидоровной, он всю жизнь прожил душа в душу (хотя и мог потрогать при случае девичьи коленки). Дочь Зинаиду нежно любил. Думаю, стал бы обычным, среднего калибра присяжным поверенным. На хлеб с маслом зарабатывал бы - но не больше. Понимаете, это ведь на советском фоне Вышинский казался юридической звездой первой величины. А на фоне таких блистательных фигур дореволюционной адвокатуры, как Карабчевский, Грузенберг, Маклаков, тот же Павел Николаевич Малянтович, у которого Вышинский служил помощником, он - посредственность. "Уровень мелкого чиновника из лондонского Сити", - написал один иностранный корреспондент, наблюдавший Вышинского во время "больших процессов".
- Говорят, еще одним помощником Малянтовича был Керенский?
Да, но в другое время. Они с Вышинским не пересеклись. Если и были знакомы, то шапочно.
- Мы заговорили о семье Вышинского. Можно ли чуть подробнее?
Капитолину Исидоровну все вспоминают как обычную, милую, очень домашнюю женщину. Они познакомились в юности на гимназическом балу. Но о ней мало что известно, осталась в тени знаменитого мужа. А Зинаиду Андреевну я хорошо знал. Я был аспирантом Всесоюзного института юридических наук, а она там же - старшим научным сотрудником в соседнем секторе уголовного права. Особых открытий в науке не сделала, но в частном общении производила очень симпатичное впечатление, все о ней отзывались хорошо - скромная, добрая. Была очень высокой (странно - отец и мать роста скорее ниже среднего), тот типаж, который называют "женщина в теле". Серо-стальные, всегда как бы чуть удивленные глаза, челка, делавшая ее похожей на подростка-переростка... Зинаида Андреевна никогда не была замужем, но ни для кого не являлось секретом, что ее близкий друг - профессор Николай Григорьевич Александров, завсектором трудового права. Конечно, кто с кем - их личное дело, но есть одна подробность, характеризующая время и нравы. Николай Григорьевич вообще-то был музыкантом, перед войной - художественным руководителем Московского театра оперетты. Но Зинаида Андреевна, видимо, сочла, что оперетта - дело несолидное, и Николай Григорьевич уже в зрелом возрасте вдруг сделался юристом, тут же совершил стремительную карьеру - все ведь понимали, кто его покровитель. Справедливости ради скажу, что специалистом в трудовом праве он был серьезным.
В начале 90-х жизнь вновь столкнула нас с Зинаидой Андреевной. На выход книги "Царица доказательств" она не откликнулась, а вот мой очерк "И жизнь, и дача" ее задел. Речь шла об истории одного дома на Николиной Горе. Этот дачный дом с участком принадлежал старому революционеру Серебрякову. Вышинский был обвинителем на процессе, где Серебрякова приговорили к расстрелу. Его дачу отдали Вышинскому. Ситуация мерзкая сама по себе, но ладно, допустим - время такое было. Однако Вышинский у руководства дачного кооператива потребовал, чтобы денежный пай, который внес Серебряков при строительстве, зачли ему, Вышинскому. Грубо говоря - не просто занял дом человека, которого убил, а еще и на деньги этого человека накладывал лапу. Зинаида Андреевна после публикации прислала мне очень резкое, эмоциональное письмо, пыталась возражать - но я ведь опирался на архивные документы! Хотя горечь осталась. Мы говорим: "Дети не отвечают за отцов". Юридически - конечно, не отвечают. Но однажды давние подлости таких, как Вышинский, вылезают наружу, и детям - уже совсем другим людям, может, даже лично совсем неплохим - приходится вступаться за них, защищать, пытаться опровергнуть очевидные вещи...
- Любой разговор о фигурах из прошлого - это поиск аналогий с нашим временем. Когда сегодня заместитель генерального прокурора еще до суда заявляет, что "больше десяти лет, к сожалению, дать нельзя", - невольно вспоминаешь Андрея Януарьевича...
Я с осторожностью отношусь к прямым параллелям, тем более если речь идет о такой одиозной личности, как Вышинский. Тут другое... Все наши юристы знают про презумпцию невиновности. Все сдавали экзамены. А потом эти студенты становятся вершителями судеб и очень быстро забывают, чему их учили в институтах. Правосознание остается на уровне двадцатых-тридцатых годов. И когда смотришь, как сегодня порой проявляют себя наша прокуратура, наша юстиция, понимаешь - родимые пятна "школы Вышинского". Может, и сами того не осознавая, многие сегодня выступают как его ученики.
- Всегда есть эпизод, деталь, когда человек проявляется ярче всего, - пресловутая капля воды, в которой отражается мир. Говоря о Вышинском, это, например...
Боюсь, отвечу не то, что вы ждете. Меня лично в свое время Вышинский дважды спас. Первый раз - в конце сороковых: из Института внешней торговли меня отчислили как "неподходящего по кадровым признакам". Каким-то чудом мама пробилась на прием к всесильному Андрею Януарьевичу. Он распорядился - перевести на юрфак МГУ. Прошло несколько лет. Выяснилось (как именно - отдельный рассказ), что в МГБ на меня лежит донос, что я уже давно "в разработке" и со дня на день меня должны "взять". Мама вновь знакомой тропой пошла в приемную Вышинского. После его звонка - можно догадаться, куда, - все успокоилось. Такие вещи с благодарностью хранишь в сердце всю жизнь. Потому работа над "Царицей доказательств" была для меня мучительной. Боролись два чувства: "вспомни, что он для тебя сделал!" и "историк обязан быть объективным". А объективность в данном случае - вся правда о грязных делах аморального, сплошь заляпанного кровью человека. Но дальше - больше. Книга вышла, пошла почта. И было шесть или семь писем с историями, похожими на мою: безвестный "простой человек" попал в беду, обратился к Вышинскому, и тот помог. Значит, мой случай - не единичный! Значит, это ему тоже было нужно! Это тоже входило в сложную, умно выстроенную систему отношений Вышинского с миром - где можно, где эффектный жест никак не повредит ему лично, он, Андрей Януарьевич Вышинский, должен проявить гуманизм и порядочность. И знаете, я в который раз подумал: какой актер!
История одной дачи
Зоря Леонидовна СЕРЕБРЯКОВА, доктор исторических наук:
Вышинскому глянулась не столько сама наша дача, сколько место, где она располагалась. В 1931 году отцу достался пустовавший до того три года очень живописный участок на самом берегу Москвы-реки, там уже стоял простой бревенчатый сруб. Как полагалось, при вступлении в кооператив отец внес денежный пай - кажется, 17 тысяч рублей. Дальше достраивал уже сам в выходные и после работы. Детское воспоминание: отец делает веранду, стучит молотком, и я, маленькая, подношу ему гвозди (а был он, между прочим, на положении наркома, министра, иначе говоря). В общем - очень скромный домик, удобства во дворе, железный рукомойник у крыльца. Разве что место...
У Вышинского тоже была дача на той же Николиной Горе - но в глубине поселка. Где-то года за полтора до отцовского ареста он к нам зашел по какому-то пустячному соседскому вопросу. Что-то они с отцом обсудили во дворе, в конце разговора Вышинский огляделся по сторонам и улыбнулся: "Ах, до чего же у вас дивный уголок, дорогой Леонид Петрович!"
Потом отца арестовали. Через некоторое время появляется газетное сообщение о том, что прокурор Вышинский приступает к изучению материалов дела по обвинению Серебрякова, Сокольникова, Радека и других в антисоветской деятельности. И той же датой помечен архивный документ - заявление Вышинского в правление дачного кооператива "Николина Гора": прошу передать мне дачу № 14, принадлежавшую изобличенному ныне врагу народа Серебрякову.
С 23 по 30 января 1937 года шел процесс "Антисоветского параллельного троцкистского центра", где отец был одним из главных подсудимых. И все это время ускоренными темпами шло переоформление дачных бумаг. К моменту вынесения приговора - "Расстрел!" - дача нам уже не принадлежала. Сужу по тому, что в приговоре говорилось: имущество всех обвиняемых конфисковать в пользу государства. Но в перечне имущества, конфискованного у Серебрякова, дача не значится. Не значится и денежный пай - те самые 17 тысяч. Их тоже должны были конфисковать, а Вышинский, как новый владелец дачи, - внести в кооператив из собственных средств. Вот тогда он написал это самое заявление, чтобы серебряковский пай зачли ему. Видимо, оно пошло наверх и даже там, похоже, поначалу вызвало оторопь своей наглостью - потому что фактически ведь получалось, что Вышинский эти деньги государству не отдает. По крайней мере первая резолюция (Горкина, он потом был председателем Верховного суда, а тогда секретарем ЦИК) - "С какой стати?" Но потом просьбу удовлетворили.
Отца расстреляли, мы, его семья, пошли по тюрьмам... Нашу дачку мгновенно снесли, на ее месте (как рассказывают - очень быстро) возвели за государственный счет солидный двухэтажный дом.
Прошли годы. После смерти Сталина я вернулась из ссылки. И вот где-то в 1956-м я оказалась у друзей на Николиной Горе. Естественно, защемило сердце - ведь все детство здесь прошло! Захотелось пройтись по поселку. Ноги сами принесли к нашему участку. Постояла - и постучала в калитку. Зачем? Сама не понимаю. Хотела просто посмотреть. В крайнем случае думаю, попрошу стакан воды. Открыла невысокая полная женщина (потом мне объяснили - вдова Вышинского). А дальше началось что-то невероятное: она закричала. Это был безумный, истеричный, какой-то базарный крик: "Что вам надо!!! Почему в поселок пускают посторонних!!!" И яростно захлопнула калитку. Что, отчего? Не понимаю. Узнать она меня не могла, мы никогда не встречались. Может быть, интуитивно о чем-то догадалась?
После ХХ съезда семье Вышинского предложили с дачи съехать. Во-первых, выяснилось, что у них есть еще одна. Во-вторых, видимо, отношение к этой фигуре было иное, появилась какая-то брезгливость. Дача стала государственной. Жили здесь разные люди, последние годы - Петросянц, один из руководителей Министерства среднего машиностроения - атомной отрасли.
В 1986 году отца реабилитировали. Дело было при Горбачеве, когда отношение к жертвам репрессий резко изменилось к лучшему. На самом верху было принято решение о том, чтобы дачу вернуть нам. Уже позднее, по договоренности с кооперативом, мы этот дом разделили. Сейчас наша семья занимает треть его, еще одну треть - другая семья, еще одна треть находится в распоряжении дачного кооператива. То же самое с участком.
Мне говорили, что присвоенный Вышинским денежный пай я могу взыскать через суд с его дочери. Но я это сочла недостойным.
Справка:
Вышинский Андрей Януарьевич - советский государственный деятель. Родился 10 декабря 1883 г. в Одессе. Отец, выходец из старинного польского шляхетского рода, был провизором, мать - учительницей музыки. Вскоре семья переехала в Баку, где Вышинский окончил гимназию. В 1901 г. поступил на юридический факультет Киевского университета, за участие в студенческих беспорядках был исключен и вернулся в Баку. В 1903 г. вступил в меньшевистскую организацию РСДРП. За участие в революции 1905 г. отсидел год в Баиловской тюрьме, там познакомился со Сталиным. Закончить Киевский университет смог лишь в 1913 г., был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию, но отстранен администрацией как политически неблагонадежный. Уехал в Баку, преподавал русскую литературу и латынь в частной гимназии, занимался адвокатской практикой. В 1915 г. стал помощником знаменитого адвоката Малянтовича в Москве. Через четверть века Малянтович был приговорен к расстрелу. Больной, измученный старик ждал в камере смерти. Отчаянные письма его обезумевшей от горя жены к "милейшему Андрею Януарьевичу" остались без ответа. После Февральской революции 1917 г. Вышинский был назначен комиссаром милиции Якиманского района Москвы. На этом посту по должности подписал приказ по району о розыске и аресте скрывавшихся Ленина и Зиновьева.
После Октябрьской революции до 1923 г. работал в Московской продовольственной управе и Наркомпроде. Вступил в РКП(б). Преподавал в Московском университете, Институте народного хозяйства. В 1923-1925 гг. - прокурор Верховного суда, в 1925-1928 гг. - ректор МГУ. В 1935 г. назначен прокурором СССР. Без участия Андрея Вышинского не проходил ни один тогдашний громкий судебный процесс - как скандальные уголовные дела, так и насквозь сфальсифицированные "Шахтинское дело" (1928), "дело "Промпартии" (1930). Особенно ярко показал себя на "больших" политических процессах 1936, 1937, 1938 гг.
Был человеком умным, образованным, невероятно работоспособным, абсолютно аморальным. Кредо Вышинского - "признание обвиняемого - царица доказательств" - позволяло оправдывать произвол, любые методы следствия, упрощенную форму судебного разбирательства, надменную грубость по отношению к сидящим на скамье подсудимых. В 1939 г. назначен заместителем Председателя СНК СССР, в 1940 г. - заместителем наркома иностранных дел. В 1949 г. в разгар "холодной войны" стал министром иностранных дел СССР. После смерти Сталина - постоянный представитель СССР при ООН. Считается, что это была почетная ссылка, но Вышинский, несмотря на свои 70 лет, работал в ООН очень активно. В 1954 году в США скоропостижно скончался от сердечного приступа. Похоронен у Кремлевской стены.
Репрессии 1937 года неотделимы от имени того, кто дирижировал знаменитыми "открытыми процессами" в Москве. Генерального прокурора Андрея Януарьевича Вышинского знал тогда весь мир, при том, что прошлое этого человека было окружено густым туманом. И он не рассеялся до сих пор.
"Единственный образованный человек..."
В разгар перестройки вышла книга Аркадия Ваксберга о Вышинском, по сей день единственная на русском языке. Будучи молодым юристом, автор сам видел своего героя: "Низкого роста, плотно сбитый, благоухающая красивая проседь, почти слившаяся с мундиром мышиного цвета и погонами цвета надраенной стали. Тогда этот странный наряд казался верхом вкуса и элегантности. Щеточка тонких усов, очки в изящной оправе, за стеклами цепкий, колючий, пронзающий взгляд. Чуть прищуренные глаза, тоже стальные". Характеристика неприязненная, но уважительная, о чем говорит и другая цитата:
"Вышинский был единственным образованным человеком во всем сталинском руководстве. Там мало кто знал как следует даже русский. А Вышинский говорил не только на языке матери (русском) и отца (польском), но и на очень хорошем французском, усвоенном в первоклассной царской гимназии. Он знал хуже, но тоже неплохо, еще и английский, и немецкий".
Ему не исполнилось и пяти лет, когда аптека в Одессе, где служил Вышинский-старший, разорилась, и семья отправилась в поисках счастья на Кавказ. Там Януарий Феликсович стал агентом по закупках медикаментов, а потом открыл собственную аптеку в самом центре Баку, на набережной Александра II (ныне проспект Нефтяников). Поступив в гимназию, Андрей быстро сделался первым учеником. При этом он не был хилым "ботаником"; его одноклассник, бакинский адвокат Мелик-Шахназаров, вспоминал, что будущий прокурор "особенно отличался своими бицепсами, так что небезопасно было вступать с ним в единоборство".
Он охотно музицировал и танцевал на гимназических балах, а на одном из них познакомился с красивой девушкой Капой Михайловой. У нее было много поклонников, но она выбрала Андрея; в 20 лет они поженились и дружно прожили всю жизнь. Капитолина Исидоровна пережила мужа на 19 лет, ни с кем не делясь воспоминаниями о нем. Неразговорчивой была и их дочь Зинаида, ставшая, как и отец, юристом.
Красотой пошедшая в мать, она так и не вышла замуж - женихов отпугивала фамилия ее отца.
Ошибка комиссара милиции
Но это будет потом, а пока в жизни Андрея появилась вторая, после Капы, любовь - революция. Еще в гимназии он устраивал сходки под лозунгом "Долой самодержавие!" В Киевском университете, куда отправился учиться на юриста, принял участие в студенческой забастовке и был исключен. Вернувшись в Баку, устроился бухгалтером в магазин тканей. Попутно вступил в партию меньшевиков, а с началом революции 1905 года активно включился в нелегальную работу. Из рабочих местных фабрик сколотил боевую дружину, участники которой охраняли митинги, добывали для партии деньги и оружие, а также (о чем умалчивалось в советские годы) убивали провокаторов.
Бойцы дружины вспоминали, как "товарищ Андрюша" бесстрашно шел во главе демонстраций и произносил перед рабочими пламенные речи. Поражение революции привело его в Баиловскую тюрьму, где он оказался в одной камере с невысоким рябым грузином по кличке Коба. Вышинский спорил с ним о политике, но щедро делился домашними продуктами, и Сталин это запомнил.
Пригодится и знакомство с известным московским адвокатом Павлом Малянтовичем, у которого Вышинский работал помощником. В сентябре 1917 года Малянтович получил должность министра юстиции и вскоре издал приказ об аресте "государственного преступника" Ульянова-Ленина. Вышинский, к тому времени комиссар милиции Якиманского района, спеша угодить шефу, расклеил этот приказ на всех московских столбах. Много лет спустя это приведет Малянтовича на Лубянку, откуда он будет писать слезные письма бывшему подчиненному.
Результат окажется обратным - 70-летнего бывшего министра расстреляли в январе 1940 года, Большой террор унес жизни двух из трех его сыновей...
Сам же Вышинский свою ошибку понял уже через месяц после Октябрьской революции. Старый бакинский знакомый, видный большевик Артемий Халатов помог ему устроиться на должность в Наркомате продовольствия - буквально "хлебную" в голодающем Петрограде. При этом Вышинский не брезговал и практической работой: ходил в облавы на спекулянтов, рыл окопы против наступающих деникинцев, ездил на заготовку дров и воодушевлял товарищей "заражающей бодростью, энергией, веселостью и пением песен".
Заслужив доверие, в 1920 году смог вступить в большевистскую партию - и тут же попросил найти ему место "по юридической части". Он выступал обвинителем на процессах казнокрадов и взяточников, неизменно требуя для них расстрела, параллельно читал лекции в МГУ, в 1925 году стал ректором университета, а потом и заместителем наркома просвещения Анатолия Луначарского.
Но Вышинскому хотелось большего - блистать на политических процессах, приблизиться к власти, которую возглавил его давний знакомый Коба.
Расстрельный список на двоих
Первым судебным оратором тогда считался председатель Верховного трибунала Николай Крыленко, но Вышинский не без оснований считал, что он, юрист-профессионал, справится с обличением "врагов народа" куда лучше. Доказать это он смог в 1928 году, когда его назначили главой Специального присутствия Верховного суда РСФСР по "Шахтинскому делу". Суду были преданы 53 работника угольной отрасли, которых без веских доказательств обвинили во вредительстве и саботаже. Андрей Януарьевич требовал расстрелять 11 подсудимых, но суд одобрил только пять смертных приговоров.
Искусные речи обвинителя убедили руководство партии в его полезности. Вскоре он сменил Крыленко в должности прокурора РСФСР, в 1935 году стал Генеральным прокурором СССР, попутно отличившись в расследовании убийства Кирова. Вышинский всячески старался обвинить в преступлении бывших оппозиционеров Каменева и Зиновьева, открытый процесс над ними в августе 1936 года сделал прокурора знаменитым, а два последующих упрочили эту славу. Газеты всего мира печатали речи Вышинского, где он называл подсудимых - ветеранов революции, недавних вождей партии, - "бешеными собаками", "презренными насекомыми", "проклятой помесью лисицы и свиньи". Хорошо поставленным голосом, с театральными паузами, он обвинял их в самых страшных преступлениях - шпионаже, диверсиях, попытке убить Сталина и его соратников. И подводил итог: "Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!"
Наркома внутренних дел Ежова он заверил, что ни судьи, ни прокуроры не будут слушать жалоб заключенных на истязания. А в своих речах проводил принцип средневековых инквизиторов о признании как "царице доказательств". Сознался - значит, виновен. С этой нехитрой мыслью спорили его давний соперник Крыленко и видный юрист, директор Института права Евгений Пашуканис, но после их ареста и расстрела желающих вести с Вышинским теоретические дискуссии больше не нашлось.
Именно Вышинскому принадлежала одобренная Сталиным идея создания на местах "троек", выносивших без лишней возни приговоры по политическим делам. Сам он вместе с Ежовым составил "двойку", которая в 1937-1938 годах подписала смертные приговоры многим тысячам "врагов народа". Только за один день, 29 декабря 1937 года, рассмотрев списки 1000 членов "латышской контрреволюционной организации", они приговорили к расстрелу 992 человека.
Следующий день у Генерального прокурора был выходным, и он с чувством выполненного долга отправился с женой в театр.
Крючок из прошлого
Впрочем, выходные случались редко: маховик террора продолжал раскручиваться, пока не стал угрожать полным параличом власти. Сигналом его остановки стала отставка Ежова, замененного Берией 25 ноября 1938 года, а потом и казнь "железного наркома". Но Вышинский был непотопляем. Причина лежала на поверхности: почти карикатурное заискивание перед сильными мира сего. Об этом вспоминал сталинский переводчик Валентин Бережков:
"Вышинский перед высшим начальством держался подобострастно, угодливо. Даже в приемную наркома он входил как воплощение скромности. Видимо, из-за своего меньшевистского прошлого Вышинский особенно боялся Берии и Деканозова, последний даже при людях называл его не иначе как "этот меньшевик"... Тем больший страх испытывал Вышинский в присутствии Сталина и Молотова. Когда те его вызывали, он входил к ним пригнувшись, как-то бочком, с заискивающей ухмылкой, топорщившей его рыжеватые усики". При этом с подчиненными он был груб и нетерпим, хотя при случае мог и помочь, проявить участие. Его "культик", сложившийся в Генпрокуратуре, был подхвачен прессой, прозвавшей Вышинского (как прежде Крыленко) "карающим мечом партии".
Характер не исправишь: дипломат Владимир Ерофеев (отец известного писателя Виктора) вспоминал: "Даже будучи министром иностранных дел СССР в 1949-1953 годах, Вышинский продолжал лебезить перед Молотовым, за которым Сталин оставил общее наблюдение за деятельностью МИДа с поста заместителя председателя Совета министров. Молотов не любил Вышинского, но старался скрывать это, хотя иногда, когда был министром, срывался. Я бывал свидетелем того, как заикающийся от волнения Молотов кричал на Вышинского: "Меньшевик! Саботажник!", а тот в ответ, красный и с топорщившимися усами, пытался отвечать: "Вы не имеете права! Буду жаловаться в ЦК". После подобных сцен проходило немного времени, и Вышинский с деланной улыбкой прокрадывался через наш секретариат в кабинет Молотова с пачкой документов под мышкой и готовностью угодить начальству".
По утверждению А. Ваксберга, после смерти Андрея Януарьевича в его сейфе было найдено письмо старого большевика Дмитрия Мануильского Сталину, где говорилось: в Баку Вышинский работал на охранку, выдал ей многих большевиков. Человек он беспринципный и готов служить любому руководителю, при этом втайне ненавидя его...
Ирония судьбы: одним из организаторов Большого террора стал человек, который должен был стать его жертвой. Но попытка арестовать Ленина в революционном 1917-м, как ни странно, не погубила Вышинского. Может быть, потому, что прошлое держало его на крючке, заставляя истово выполнять волю партии и ее вождя.
P.S. Вечером 21 ноября 1954 года Вышинский после приема у Генерального секретаря ООН Хаммаршельда поехал в свою квартиру в центре Нью-Йорка, чтобы подготовиться к выступлению. Допоздна диктовал речь стенографистке Валентине Карасевой. Посреди диктовки ему стало плохо, вызвали жену и дочь. Зинаида Андреевна, войдя в кабинет, сразу закричала: "Его убили!" Значит, о такой вероятности в семье Вышинских все-таки думали...
В советских газетах появился некролог "верному сыну Коммунистической партии", в ООН объявили траур. Тело Вышинского перевезли в Москву и похоронили у Кремлевской стены. А вскоре его юридические труды были исключены из вузовской программы...
(1883-1954) советский юрист и политический деятель
Вышинский Андрей Януарьевич появился на политической сцене не случайно. Сталину с лихвой хватало ревностных исполнителей, орудовавших в подвалах, камерах и кабинетах. Но никто из них не умел витийствовать на сцене, да при этом еще не стыдясь, а гордясь своей ролью палача. Вышинский делал это не только с блеском (природа наделила его яркими ораторскими способностями), но и с видимым удовольствием.
По иронии судьбы день, когда в Одессе родился Андрей Вышинский - 10 декабря - сто лет спустя был объявлен ООН Международным днем прав человека. Его отец был владельцем известной в городе аптеки, мать - пианисткой и учительницей музыки. Андрею еще не было пяти лет, когда семья переехала в Баку. Там будущий юрист поступил в гимназию, давшую ему превосходное образование. Закончив ее с золотой медалью, он поступил на юридический факультет Киевского университета.
На выпускном гимназическом балу Андрей познакомился со своей будущей женой. Несколько лет спустя они поженились. Капитолина Исидоровна Вышинская пережила своего мужа на девятнадцать лет.
Еще в гимназии он увлекся революционными идеями, участвовал в сходках, читал запрещенную литературу. В университете Андрей Вышинский также включился в работу одного из нелегальных марксистских кружков. Однако уже через несколько месяцев членов кружка выследила полиция. Вышинского исключили из университета, и он был вынужден вернуться в Баку под родительский кров. Но и там он не прекратил революционной деятельности. С 1903 года Вышинский Андрей Януарьевич являлся меньшевиком.
Во время событий 1905 года он организовал рабочую дружину. Она занималась в основном убийствами тех, на кого пало подозрение в сотрудничестве с полицией. Правда, деятельность молодого революционера в Баку продолжалась недолго: уже в конце января 1905 года он был арестован и посажен в тюрьму. Однако вскоре его выпустили и вновь арестовали лишь через два года. Но теперь уже приговор был более суровый: один год заключения в крепости. Лишь недавно выяснилось, что уже после первого ареста, Андрей Вышинский стал тайным осведомителем полиции. Естественно, что этот факт своей биографии, как и многие другие, он впоследствии тщательно скрывал. Впрочем, так поступали многие.
Вышинский отбывал наказание в Баиловской тюрьме. Именно там он впервые встретился со Сталиным . В одной камере с ними сидел и Серго Орджоникидзе . Правда, продолжалось это недолго - всего четыре месяца. Заключенных отправили в сибирскую ссылку, и вновь они встретились лишь через много лет.
После освобождения, Андрей Вышинский вновь отправился на юг, на сей раз в Киев. Здесь его сразу же восстановили в университете, как бы не заметив, что с точки зрения закона он все еще оставался государственным преступником. Но он продолжал учиться и вскоре стал одним из лучших студентов. После блестящей защиты выпускной работы решением Совета, Андрей Вышинский был оставлен при кафедре уголовного права. Но тут вмешалась полиция, и он был вынужден искать работу. Вышинский отправился в Баку, где его ждала жена с дочерью, и вскоре устроился учителем в одну из частных гимназий. Однако преподавать ему пришлось не право, а русскую литературу, географию и латинский язык. Работу же по специальности он найти так и не смог: все его попытки получить адвокатскую практику закончились неудачей.
Надеясь все же найти работу в адвокатской конторе, на следующий год Андрей Вышинский отправился в Москву. Он поселился у своего бакинского друга Артемия Халатова - в будущем видного большевика. В Москве Вышинскому повезло больше. Безработного юриста взял к себе в помощники известный адвокат П. Малянтович. Он защищал на процессах большевиков - Троцкого, Воровского, знаменитого П. Заломова, ставшего прототипом Павла Власова в горьковском романе «Мать», поэтому такой помощник, как Вышинский, ему вполне подошел. Вскоре молодой революционер стал официальным адвокатом Московской судебной палаты. так был сделан первый шаг на юридическом поприще.
После Февральской революции, Андрей Януарьевич Вышинский начинает работать в новых органах местного самоуправления. Он был назначен комиссаром милиции Якиманского района Москвы, а затем и председателем местной управы. Вышинский выступает на собраниях меньшевиков и именно от них избирается сначала в районную, а затем и в городскую управу. В июле 1917 года он получил распоряжение о немедленном аресте Ульянова-Ленина. Оно было подписано П. Малянтовичем, ставшим министром юстиции Временного правительства.
Вышинский распорядился напечатать объявления о розыске и расклеить их по Москве. Впоследствии он позаботился о том, чтобы все, кто знал об этом, сгинули в сталинских застенках. Своего наставника Малянтовича, Вышинский отправил в тюрьму, невзирая на то, что у того был мандат о неприкосновенности, подписанный самим Лениным.
Октябрьская революция показала, что с юридической карьерой пока судьбу связывать не стоит. И Андрей Вышинский начал искать другую работу. На этот раз ему снова помог Халатов, занявший видное положение в большевистской партии. С его помощью Вышинский покинул городскую управу, забыл о своем меньшевистском прошлом и стал продинспектором. После переезда правительства в Москву, Халатов взял Вышинского в аппарат Наркомпрода, где тот стал заведовать реквизиторским отделом, отнимавшим у крестьян продукты, которые они везли в Москву на продажу. Его прямыми начальниками были А. Рыков и А. Халатов, а подчинялись они Л. Каменеву. Вскоре Андрей Вышинский становится начальником управления распределения Наркомпрода, а проще сказать - тем, кто распределял продукты и предметы первой необходимости. Это была «хлебная» работа, но Вышинский хотел большего.
После разгрома Деникина он понял: большевики победили, и надо окончательно определить свою позицию. И Андрей Януарьевич Вышинский в 1920 году вступает в партию большевиков.
С окончанием гражданской войны, переходом к мирному строительству и НЭПу была проведена правовая реформа: ликвидированы ревтрибуналы, образована прокуратура и адвокатура. Естественно, что нужда в квалифицированных юристах была большая. И Вышинский как дипломированный специалист, член партии, получает назначение на должность профессора юридического факультета МГУ. Одновременно он работает в Верховном суде РСФСР прокурором по уголовным делам. С 1925 по 1928 год Вышинский являлся ректором МГУ. Но он понимал, что продвижение по службе и относительная безопасность могут быть обеспечены лишь участием в политических судебных процессах.
Андрей Вышинский оказался тем человеком, который смог придать расправам внешнюю респектабельность. А именно этой цели служили тщательно разработанные инсценировки главных судебных процессов. По итогам первого из них - так называемого «шахтинского дела» - Вышинский написал книгу, в которой оправдывал репрессии и доказывал необходимость их развертывания. Именно он призывал к отказу от понятий свободы личности, презумпции невиновности, права на обжалование судебного приговора.
После убийства С. М. Кирова в декабре 1934 года принимается закон об ускоренном, упрощенном и окончательном рассмотрении политических дел. Как заместитель прокурора СССР, Вышинский отвечал за выполнение этого закона. Он вошел в состав Особого совещания при наркоме внутренних дел. Хотя формально совещание могло принимать решения лишь о ссылке, помещении в лагерь или высылке из СССР, никаких иных постановлений, кроме смертных приговоров, оно не выносило.
Известность Андрею Вышинскому принесло участие в организации и проведении московских процессов 1936, 1937 и 1938 годов. Они были открытыми, причем на них присутствовали и иностранные журналисты. От Вышинского, выступавшего государственным обвинителем, требовалось немалое искусство. Необходимо было скрыть несуразность, нелепость обвинений, выдвигаемых против старых большевиков, крупных партийных и государственных деятелей.
И прокурор изо всех сил стремился не выявить истину, а придать видимость законности очевидной расправе над неугодными людьми. Показательно, что, выступая по чисто уголовным делам, Вышинский строго придерживался традиционных норм и правил, а на политических процессах вел себя нарочито эмоционально, употреблял в адрес подсудимых выражения типа «проклятая помесь лисицы и свиньи».
Андрей Вышинский выдвигает и обосновывает положение о том, что признание подсудимым своей вины является лучшим ее доказательством. На практике это означало, что суд вправе вынести приговор человеку, вина которого не доказана, а лишь предполагается. Таким образом, Вышинский отбросил и принцип презумпции невиновности. Этим проблемам посвящена его книга «Теория судебных доказательств в советском праве». Она стала его главным трудом и была объявлена классической. И сегодня эта книга читается с интересом, причем нельзя не отдать должное прекрасным литературным способностям ее автора. Что же касается ее содержания, то время давно уже вынесло ему свой приговор.
А сам Вышинский неуклонно продвигался на все более высокие посты. В 1939 году он становится заместителем председателя Совнаркома, с 1940 года - заместителем министра иностранных дел. В 1941 году, Андрей Вышинский руководил той частью аппарата Наркоминдела, которая была эвакуирована в Куйбышев. Здесь его способности раскрылись с совершенно иной стороны. Казалось бы, юрист, человек далекий от дипломатии...Но он быстро и легко вписался в новые условия. И это было не случайно. Вышинский выгодно отличался от тех, кто входил в ближайшее окружение Сталина уже тем, что свободно говорил на трех иностранных языках, особенно хорошо владел французским. Практически все историки признают, что по уровню знаний, необходимых для серьезного государственного деятеля, ему в то время в СССР равных не было. Правда, как пишет Р. Конквест, «знающим в этом руководстве вообще нечего было делать: с фатальной неизбежностью их поглощала машина уничтожения». Но доверие Сталина к нему было очень большим. И именно это обстоятельство помогает понять, почему Андрей Вышинский так долго находился практически на вершине политической пирамиды.
Об этом свидетельствует его направление на подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии. Формально Вышинский прибыл как консультант, поскольку официально Советский Союз представлял Георгий Константинович Жуков . Но фактически, как написал один из корреспондентов, «в облике Вышинского за победным столом в Карлсхорсте сидел сам Сталин».
О деятельности Андрея Януарьевича Вышинского на внешнеполитическом поприще известно гораздо меньше. В послевоенные годы он посещал разные страны и везде был слепым исполнителем воли руководства. В Румынии добивается выборов в правительство угодных Москве людей, в Софии - контролирует состав кабинета министров.
Но особенно ответственная миссия была выполнена им в Нюрнберге. Долгие десятилетия она была покрыта тайной и даже само присутствие Вышинского на процессе оставалось необъясненным. Лишь несколько лет назад стало известно, что именно Андрей Вышинский был, что называется, «главным дирижером» процесса с советской стороны. Он возглавлял секретную «Комиссию по руководству Нюрнбергским процессом». Главная цель ее работы состояла в том, чтобы не допустить публичного обсуждения секретных советско-германских соглашений 1939-1941 годов. Вышинский блестяще выполнил это поручение. А для обеспечения особой действенности его указаний в Нюрнберг была отправлена следственная бригада во главе с М. Лихачевым, позже расстрелянным как один из главных бериевских палачей. Они готовили свидетелей для выступления перед судьями.
В 1949 году Андрей Януарьевич Вышинский становится министром иностранных дел СССР. Но при этом он так и не вошел в ближайшее окружение Сталина. Документы свидетельствуют, что Вышинский ни разу не был приглашен к обеду на сталинскую дачу. Он оставался слугой - очень нужным, важным, доверенным, но так и не стал соратником вождя.
Работать с ним было трудно. Воспоминания коллег - и отечественных, и зарубежных - показывают удручающе похожие друг на друга картины его вседозволенной грубости. Он считал, что всех надо держать в напряжении, поэтому любой разговор неизменно начинал на высоких тонах.
Смерть Сталина сразу же разрушила все его надежды. Он был исключен из ЦК, снят с должности министра и в качестве советского представителя в ООН направлен в Нью-Йорк. Это была очевидная ссылка. Показательно, что перед отъездом он распорядился рассыпать набор своей новой книги. Но о его умении перестраиваться свидетельствует и другой факт. В 1937 году Вышинский отправил на расстрел главного транспортного прокурора Г. Сегала. А весной 1954 он же поддержал ходатайство о его реабилитации. Политическое чутье снова не изменило ему.
Представителем СССР в ООН, Андрей Вышинский проработал всего несколько месяцев. Он пользовался огромной популярностью. Его пламенные речи собирали множество слушателей, но обычно не имели политических последствий. Поначалу его резкость и даже грубость задевала слушателей, но вскоре все увидели, что в конечном счете она работает против советских дипломатов. Андрей Вышинский считался прекрасным собеседником, любил устраивать приемы, на которые охотно приходили его коллеги. Но его известность ограничивалась стенами ООН. На международные конференции, где обсуждались проблемы мировой политики, Вышинского не посылали, и это его обижало. Возможно, такое отношение было обусловлено и его резко конфронтационной позицией по отношению к своим партнерам из западных стран. Многие дипломаты говорили о том, что он отвергал даже те инициативы, которые шли на пользу СССР. 20 ноября 1954 года он неожиданно умер от сердечного приступа, готовясь к очередному выступлению.