Исследовательская работа "толерантность". Социологическое осмысление феномена толерантности

Социологические аспекты толерантности

Понятие толерантность может входить в различные парадигмы и, в соответствии с этим, по–разному трактоваться. Л.Дробижева справедливо отмечала, что "теоретическая трактовка толерантности имеет не только научное, но и идеологическое, политическое значение" (Дробижева, 1998).

В идеологическом ракурсе толерантность является системой ценностей и норм, которые присутствуют во многих современных цивилизационных концепциях, таких как "Глобальная этика", "Права человека", "Декларация Культуры Мира", "Декларация Земли" и т.д.

Представляется, что основными составляющими данной системы являются:

Презумпция личности – оценка каждого человека по его конкретным чертам и поступкам, а не на основе ожиданий, связанных с его национальными, религиозными и другими характеристиками;

Презумпция прав человека – каждый человек имеет право на любые проявления национальных, религиозных и других характеристик в своем поведении и высказываниях в том случае, если они не противоречат нормам права и морали общества и общности;

Ориентация на терпимость к недостаткам, слабостям и ошибкам других людей, если они не противоречат нормам морали и права или, говоря на другом языке, готовность прощать людям все их грехи за исключением особенно тяжких;

Ценность согласия и ненасильственного разрешения конфликтов;

Ценность человеческой жизни и отсутствия физических страданий;

Ценность следования нормам права;

Ценность сострадания, сопереживания, сочувствия.

В России идеологическая трактовка толерантности тесно связана со схемами, разработанными большевистскими идеологами, в рамках которых понятие нетерпимости носило позитивно окрашенный характер, в то время как терпимость – явно негативный. В связи с этим, в представлениях многих людей понятие терпимости являлось синонимом понятий "бесхребетность", "безразличие", "беспринципность", "вседозволенность" и т.д. Позитивное восприятие толерантности имеет огромное идеологическое значение с точки зрения приобщения людей к системе ценностей современной глобальной этики.

Использование толерантности в политическом контексте вытекает из его идеологической трактовки и связано с концептуальным противостоянием традиционного политического сознания, доминирующего до конца 50–х гг. XX века, основанного на национальной и межконфессиональной непримиримости, классовой борьбе и современного, получившего свое развитие во второй половине XX века и основанного на демократии, правах человека, ненасильственном разрешением конфликтов. Можно согласиться с тем, что "в политическом плане толерантность интерпретируется как готовность власти допускать инакомыслие в обществе и даже в своих рядах, разрешать в рамках конституции деятельность оппозиции, способность достойно признать свое поражение в политической борьбе, принимать политический плюрализм как проявление разнообразия в государстве" (Век толерантности, 2001).

Для понимания сущности толерантности крайне важны попытки философского осмысления данного термина. Приведем для примера определение П.Николсона, который рассматривает толерантность как добродетель воздержания от употребления силы для вмешательства во мнение или действие другого, даже если они и отклоняются в чем–то важном от мнения или действия субъекта толерантности и если последний не одобряет их (Nicholson, 1985). По его мнению, для понимания толерантности важно осознать следующие моменты, связывающие субъекта толерантности и предмет толерантности.

1. К предмету относятся толерантно, отклоняясь от того, о чем субъект толерантности думает как о должном, либо от того, что он делает как должное.

2. Предмет отклонения не тривиален.

3. Толерантный субъект морально не согласен с отклонением.

4. Субъект толерантности обладает силой, необходимой для попытки подавить или, по крайней мере, воспротивиться либо помешать субъекту интолерантности.

5. Тем не менее, толерантный субъект не употребляет своей силы, позволяя тем самым существовать отклонению.

6. Толерантность верна, а толерантный субъект благ (Там же).

Легко видеть, что приведенное выше толкование толерантности является весьма глубоким и по сути не вызывает возражений. В то же время требуются серьезные усилия для того, чтобы операционализировать предложенное рассмотрение толерантности и использовать его в исследовательских процедурах, которые позволили бы ответить на важные в теоретическом и практическом плане вопросы. Среди них:

В какой степени ценности толерантности разделяются и декларируются официальными организациями и институтами (СМИ, институты образования, религии, армии и т.д.),

В какой степени различные слои населения, социальные группы разделяют ценности толерантности,

Каким образом ценности толерантности проявляются в различных сферах жизнедеятельности людей,

Почему социальные институты, группы, индивиды интолерантны к тем или иным объектам, и как они сами оправдывают свою интолерантность,

Можно ли сформировать толерантные установки и готовность к соответствующему поведению и если это возможно, то каким образом.

Анализ этих и подобных вопросов возможен в рамках социологической парадигмы, которая рассматривает толерантность как систему ценностей, норм и образцов поведения, объединенных вокруг "готовности принять других такими, какие они есть, и взаимодействовать с ними на основе согласия" (Дробижева, 1998).

Переходя к операционализации данного понятия важно подчеркнуть, что толерантность представляет собой определенное качество взаимодействия между субъектом и объектом толерантности, характеризуемое готовностью субъекта принимать социокультурные отличия объекта, включающие в себя внешние признаки, высказывания, особенности поведения и т.д. Это взаимодействие имеет свою историческую, социо–экономическую и социокультурную специфику и во многом ею определяется. В качестве субъекта может выступать социальный институт (в той или иной мере регулируемый государством), социальная организация, группа, индивид. Тот же перечень применим и к объекту толерантности. В принципе возможны различные сочетания субъектно–объектных отношений: "социальный институт – социальный институт", "социальный институт – социальная организация", "социальный институт – группа" и т.д.

Представляется, что в рамках социологической парадигмы толерантности можно выделить три основных предмета исследования.

Во–первых, толерантность можно рассматривать как систему ценностей, входящую в структуру общественного сознания. В связи с этим возможен анализ государственной доктрины в этой сфере, основных типов общественного сознания, сознания различных социальных групп, слоев населения и т.д. В этом случае объектом исследования будут выступать проблемы разработки теоретически обоснованных показателей стратификации общественного сознания, построение различных его типов, анализ влияния на каждый тип идеологических и социально–экономических факторов и воздействие определенного типа сознания на социальные процессы и особенности поведения людей.

При анализе толерантности как составляющей структуры общественной идеологии особое внимание предполагается уделить проблемам классификации как самого общественного сознания, так и его носителей – классов, социальных групп, слоев населения. Эта классификация наряду с подробной классификацией самого понятия толерантности должна явиться основой для создания системы переменных, при помощи которых будут разрабатываться инструменты сбора эмпирической информации.

Во–вторых, толерантность может рассматриваться в рамках функционирования какого–либо конкретного института, особо значимого для исследования идеологии толерантности, например, образовательного, СМИ и т.д. Анализируя этот процесс функционирования в рамках какой–либо социологической теории, можно анализировать особенности влияния толерантных (интолерантных) ценностей, норм и образцов поведения на установки и поведение отдельных индивидов или групп. Одновременно с этим исследованию будут подвергаться функции толерантных или интолерантных ценностей и норм и их воздействие на выполнение институтом своих основных функций. Так, например, можно рассматривать влияние ценностей, норм и образцов поведения образовательных институтов (школ, ВУЗов и т.д.) на успешность воспитания подрастающего поколения.

В–третьих, предметом исследования может быть система межгрупповых взаимодействий (межнациональных, межэтнических, межконфессиональных и т.д.). Здесь речь идет, прежде всего, о больших социальных группах, выделенных по социально–демографическим показателям, и проведении эмпирических исследований в отношениях между членами этих групп (межличностные отношения двух конкретных представителей национальных или религиозных групп или же отношение к человеку как представителю той или иной группы).

Если на протяжении 70–летней истории развития советского общества отношения со стороны государства к личности, к политическим и идеологическим институтам, а также институтам собственности отличались крайней интолерантностью, то в настоящее время интолерантное отношение намного более характерно для внутриинституциональных отношений (межконфессиональное противостояние), межгрупповых (прежде всего межэтнических) и межличностных. Последствия интолерантности могут принимать такую форму и такой размах, что они начинают представлять собой опасность для стабильности социальных отношений, существования государственных институтов, здоровья и жизни людей.

Указанные предметы исследования не являются взаимоисключающими, тем не менее каждый из них имеет свои особенности. Их необходимо учитывать при построении теоретической модели, в рамках которой будет осуществляться эмпирическое исследование.

Важно исследовать отношение представителей различных социальных групп к индивидам, группам, институтам с точки зрения их "презумпции невиновности". Безусловно, в целом ряде национальных, политических, социо–экономических групп есть относительно большое число людей, которые нарушают те или иные моральные или даже правовые нормы. Воспитание толерантности предполагает формирование в людях отношения к конкретному представителю каждой группы или института независимо от этого факта.

Для социологического анализа толерантности большое значение имеет анализ ее функций, который также необходимо осуществлять применительно к субъектам толерантности. Для институтов в качестве таких функций могут выступать:

а) Стабильность общества и профилактика социальных конфликтов.

б) Возможность включения в систему ценностей современной гуманистической этики и устранение противоречий между этическими требованиями современных международных документов и реальной деятельностью в политической, идеологической и культурной сферах.

в) Создание ценностно–нормативной базы для воспитательной работы, формирования положительных идеалов и позитивного отношения к жизни у подрастающего поколения.

Для группы в качестве основных функций толерантного взаимодействия можно выделить следующие:

1. предотвращение межгрупповых и внутригрупповых конфликтов, формирование и поддержание стабильности группы;

2. создание имиджа стабильной и сплоченной группы, что крайне важно для взаимодействия с государственными структурами, с социальными группами и организациями;

3. создание базиса для привлечения в группу социально–адаптированных новых членов.

Для личности функции толерантности связаны:

1. с резким изменением числа, объема и характера конфликтных ситуаций в различных сферах жизни, формированием позитивного отношения к жизни (что помимо всего прочего представляет собой серьезную психофизиологическую терапию, позволяющую сокращать стрессы).

2. с влиянием толерантных установок на внешние формы поведения, предотвращающие агрессивные формы взаимодействия, в том числе и противоправного характера.

Важно понимать, что интолерантность, даже в своих крайних проявлениях, выполняет определенные функции, как для общества, так и для группы и личности. Здесь речь может идти о таких функциях как формирование образа врага; сплоченность группы, основанной на противопоставлении чужим; простота и четкость групповой и личностной идентификации; построение жестких, иерархических отношений в группе.

Указанные функции, их иерархия могут меняться в зависимости от социально–исторических условий и специфики функционирования института и группы.

Социологический подход предполагает разработку и использование так называемой теории среднего уровня для научного анализа предмета исследования. Использование теории дает возможность описать предмет и исследовательские задачи на языке четких, научно обоснованных понятий, вписывающихся в понятийный аппарат социологической теории, грамотно построить типологии и классификации, разработать объяснительные модели и осуществить научно–обоснованный прогноз развития социальных процессов и явлений. Такая теория позволяет включить понятие "толерантность", которое изначально имело философско–этический, культурологический, идеологический и политические смыслы, в структуру исследовательских задач и рассмотреть влияние данного концепта на процессы, происходящие в обществе. При этом важно понимать, что понятие толерантности многоаспектно и поэтому для его адекватного описания необходимо использовать фрагменты различных социологических теорий. Данный вопрос весьма сложен и требует дальнейшего изучения, и мы лишь вкратце коснемся его на примере возможности использования одной из весьма распространенных социологических теорий.

Для описания проблем толерантности в процессе межличностного взаимодействия наиболее адекватной является теория символического интеракционизма, созданная Дж.Мидом и развитая Г.Блумером. Одним из основных ее положений является тезис о том, что "личность и социальные действия формируются с помощью символов, которые приобретаются в процессе социализации и взаимно подтверждаются и изменяются в социальном взаимодействии (интеракции) его участниками" (Абельс, 2001). В процессе коммуникации большое значение имеет репродуктивная роль знаков ("жестов"), обозначающих отношение, позицию, социальную установку и действующих на другого индивида как специфические раздражители. Субъекты коммуникации интерпретируют жесты и обобщают ситуацию до определенного содержащегося в ней смысла. Этот процесс Мид называет "символизацией". Коммуникация между людьми происходит за счет создания общезначимых символов. По словам Мида, "значимыми символами называются знаки и символические жесты, вызывающие у другого индивида то же самое представление о присущих им значениях, что и у первого, и поэтому определяющих одинаковую реакцию" (Абельс, 2001). Участники взаимодействия интерпретируют поведение друг друга, что является предпосылкой взаимодействия. Важным понятием в теории символического интеракционизма выступает "идентичность", которая осознается, по мнению Мида, только в том случае, когда индивид смотрит на себя глазами другого.

Для социологического анализа толерантности важно исследовать процессы самоидентификации индивида и идентификации окружающих, иными словами важно понять, каким образом индивид отвечает на вопросы "Кто я?" и "Кто они?". Ответы на эти вопросы определяют систему взаимодействий между индивидом и его окружением, в том числе и отношения, связанные с толерантностью. Если для индивида показатель национальности или конфессиональной принадлежности не столь важен, то едва ли можно говорить о том, что представители иной национальности или конфессии будут для него "значимыми другими" и особенно – "значимыми чужими". Глубинная самоидентификация по определенному признаку формирует столь же глубинное понятие "чужого" и здесь необходимы ценности толерантности, следование нормам и опасение санкций для того, чтобы взаимоотношения "я–чужой" не носили социально опасного характера. Важно отметить также, что весьма эффективной может оказаться попытка расширить "поле самоидентификации индивида" и идентификации "значимых других" за счет включения новой системы координат и новых символов. Например, как нам представляется, для воспитания толерантного отношения у людей, прежде всего государственных служащих, социальных работников и т.д., возможно в процессе тренингов сформировать осознанную готовность отвечать на вопрос "Кто я?" словами: "человек государственный", "законопослушный гражданин", "носитель добра (добрый человек)" и т.д. Соответственно, на вопрос "Кто они?" можно сформировать готовность отвечать словами: "граждане России", "человеческие существа", "несчастные люди" и т.д. Представляется, что в системе подобных координат намного менее вероятны проявления активной интолерантности и тем более агрессивности к людям другой нации, конфессии, сексуальной ориентации и т.д. Создание символов, основанных на общечеловеческих ценностях, включающих в себя идеи прав человека, демократии и т.д., может явиться одним из направлений формирования толерантных установок, и теория символического интеракционизма может сделать эти попытки более направленными.

Структура понятия "толерантность"

Для эмпирического анализа толерантности на уровне общества, институтов и групп необходимо произвести классификацию этого понятия, выделить его основные сферы и уровни проявления интолерантных установок и интолерантного поведения.

Опираясь на стандартный перечень социально–демографических переменных (или переменных социологического анализа) выделим следующие сферы толерантности.

1) Гендерная толерантность – непредвзятое отношение к представителям другого пола, недопустимость априорного приписывания человеку недостатков другого пола, отсутствие идей о превосходстве одного пола над другим. Экстремистское проявление гендерной интолерантности представляет собой сексизм – формы политики, индивидуального или группового поведения, дискриминирующие женщин в их правах на полноценное участие в профессиональной деятельности и общественной жизни, основывается на предположении, что по личным характеристикам мужчины превосходят женщин.

2) Возрастная толерантность – непредвзятость к априорным "недостаткам" человека, связанным с его возрастом (неспособность стариков понимать молодежь, отсутствие у молодежи опыта и знаний и т.д.). Возрастная толерантность вполне может сочетаться с принятым во многих культурах уважением к лицам преклонного возраста.

3) Образовательная толерантность – терпимое отношение к высказываниям и поведению людей с более низким образованием у высокообразованных людей и к "яйцеголовым" у людей с низким образованием. Очевидно, что данный тип толерантности имеет отношение к бытовой сфере и не связан с обсуждением вопросов, где уровень образования действительно является решающим фактором.

4) Межнациональная толерантность – отношение к представителям различных наций, способность не переносить недостатки и негативные действия отдельных представителей национальности на других людей, относиться к любому человеку с позиции "презумпции национальной невиновности". Крайние проявления межнациональной интолерантности:

Этноцентризм – дискриминация на основе культурных или языковых характеристик индивида или группы. Базируется на убеждении в "превосходстве" одних культур над другими;

Ксенофобия – страх и неприятие иностранцев и представителей других культур: убежденность в том, что "чужаки" принесут вред;

Агрессивный национализм – мнение, что одна нация превосходит в правах другую.

5) Расовая толерантность – отсутствие предубеждений к представителям другой расы. В своем крайнем проявлении расовая интолерантность представляет собой расизм – дискриминацию людей по расовому принципу. Базируется на предположении, что некоторые группы имеют превосходство над другими.

6) Религиозная толерантность – отношение к догматам различных конфессий, религиозности, особенностям литургии и т.д. со стороны верующих и неверующих, представителей различных конфессиональных групп. В своей экстремистской форме межконфессиональная интолерантность представляет собой религиозный фанатизм – насаждение какой–либо веры, ее ценностей и традиций (иногда в масштабе целых сообществ) и предоставление социальных преимуществ апологетам этой веры. Религиозный фанатизм базируется на предположении, что данная вера является единственно правильным отображением религиозной или духовной истины, и что все люди должны следовать ее принципам (догматам).

7) Географическая толерантность – непредвзятость к жителям небольших или провинциальных городов, деревень и других регионов со стороны столичных жителей и наоборот.

8) Межклассовая толерантность – терпимое отношение к представителям разных имущественных слоев – богатых к бедным, бедных к богатым. Формирование данного вида толерантности крайне важно для стран с опытом социальных революций и особенно "диктатуры пролетариата".

9) Физиологическая толерантность – отношение к больным, инвалидам, физически неполноценным, лицам с внешними недостатками и т.д. Данный тип толерантности особенно важен при исследовании детей дошкольного и школьного возраста, низкообразовательных слоев и т.д.

10) Политическая толерантность – отношение к деятельности различных партий и объединений, высказываниям их членов и т.д. Крайними формами проявления политической интолерантности являются: фашизм и свойственная тоталитарным режимам политика политических репрессий. Под фашистской идеологией понимается убеждение в том, что государство должно бороться с инакомыслием и за чистоту расы, контролировать жизнь своих граждан. Политические репрессии – предотвращение свободного и открытого обсуждения политических идей и решений; препятствование свободным и честным выборам; ограничение свободы информации; жестокое наказание политических диссидентов. В принципе возможно рассмотрение и внешнеполитической толерантности – отношение к странам и народам на основе принципов, утвержденных ООН и другими международными организациями. Крайним проявлением внешнеполитической интолерантности является империализм – подчинение одних народов другими для контроля над их богатством и ресурсами.

11) Сексуально–ориентационная толерантность – непредвзятость по отношению к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

12) Маргинальная толерантность (толерантность по отношению к маргиналам) – отношение к бомжам, нищим, наркоманам, алкоголикам, заключенным и т.д. Данный тип толерантности представляет особый интерес при изучении особенностей российского менталитета.

Безусловно, не все типы интолерантности равнозначны с точки зрения их влияния на социальную напряженность в обществе, на возникающие в нем конфликты. Особую опасность представляет собой межнациональная, межконфессиональная, политическая нетерпимость. Если мы вспомним Ольстер и Чечню, практически всю историю ХХ века в России и 1930–40 гг. в Германии, то можно осознать цену, которую платит человечество за агрессию и нетерпимость. Из этого вовсе не следует, что мы не должны рассматривать другие типы толерантности, особенно, если речь идет о формировании сознания школьников. Трагедии юношей и девушек с нетрадиционным типом сексуальной ориентации, издевательства, которым подвергаются люди с физическими недостатками, невнимание и грубость по отношению к больным и инвалидам, забвение стариков и варварское отношение к ним наших медицинских работников – далеко не полный перечень последствий тех видов нетерпимости, которые, может быть, не приводят к широкомасштабным конфликтам, но оказывают существенное влияние на жизнь многих членов общества.

При анализе концепций толерантности большое значение имеет интерпретация понятия "принятие чужих взглядов и особенностей поведения" как на институциональном, так и на межгрупповом и межличностном уровнях. Очевидно, что принятие отнюдь не является синонимом таких понятий как "соглашение" или тем более "одобрение". Легко увидеть, например, что межконфессиональная толерантность может и должна формироваться на уровне глубинных и весьма жестких норм и ценностей собственной конфессии, которая нередко достаточно серьезно отличается от норм и ценностей других конфессий. Толерантность означает отсутствие высказываний или поведенческих актов, которые могли бы рассматриваться как уничижительные или оскорбительные для представителей другой конфессии и были бы направлены на ограничение свободы вероисповедания других людей (закрытие храмов, ограничение их деятельности и т.д.). При этом отнюдь не исключаются теологические дискуссии или некоторые формы поведения, демонстрирующие степень отчуждения к представителям другой конфессии. Например, запрет детям вступать в брак с представителями другой конфессии. Очевидно, что в связи с этим встает вопрос об общественно допустимой выраженности уровня интолерантности, так как в приведенных выше примерах, несмотря на общественную допустимость теологических споров и запретов на межконфессиональные браки, люди, которые вступают или не вступают в споры, запрещают или не запрещают вступать в браки, отличаются по уровню толерантности. В связи с этим встает вопрос о выделении уровней толерантности (интолерантности) и о понятии общественной допустимости того или иного уровня интолерантности.

Предлагается выделять пять точек на шкале толерантность – интолерантность.

1) Протекционистская толерантность. Суть отношения к объекту толерантности состоит в том, что субъект толерантности (институт, организация или индивид) не только абсолютно непредвзято относится к объекту, но и делает все возможное, чтобы помогать тем организациям или группам людей, которые, по его мнению, подвергаются интолерантному отношению со стороны общества в целом или его отдельных сегментов; предоставляет определенные квоты для получения работы или зачисления в высшее учебное заведение представителям определенных этнических меньшинств; помогает людям, которые являются объектами интолерантного отношения из–за своих политических взглядов, физических недостатков или сексуальной ориентации и т.д. Если субъектом данного типа толерантности выступает индивид, то можно говорить о его высоких моральных качествах, высших проявлениях эмпатии, сострадания и т.д. Если же субъектом протекционистской толерантности является государство или отдельные его институты, прежде всего те, которые распределяют материальные блага, то здесь могут возникнуть серьезные дискуссии, связанные с противоречием между принципами толерантности и социальной справедливости.

2) Ценностная толерантность. Система ценностей и образцов поведения, связанная с неукоснительно жестким следованием принципам толерантности. Как уже выше неоднократно говорилось, система ценностей должна включать непредвзятое отношение к представителям других социально–демографических групп и готовность принятия (в указанном выше смысле данного термина) высказываний и поведенческих актов, отличных от собственных. В рамках конструкции идеальных типов предполагается, что субъект не подвергает сомнению принципы толерантности ни во внутреннем диалоге, ни в коммуникациях, носящих непубличный характер.

3) Скрытая интолерантность. Субъект понимает важность принципов толерантности и опасность или моральную неадекватность декларации идей интолерантности или интолерантных действий, но в силу внутренних симпатий и антипатий, собственных установок и взглядов относится предвзято к представителям различных социально–демографических групп, может думать о нетерпимом отношении или даже действии по отношению к этим группам. В то же время его отношение и высказывания носят явно непубличный характер и не могут влиять на общественные настроения и действия.

4) Вербальная интолерантность. Субъект считает возможным и иногда даже необходимым публичные высказывания по отношению к представителям тех или иных социально–демографических групп. Он считает невозможным для себя какие–либо публичные действия – насилие, запреты и т.д., но не считает необходимым скрывать свои взгляды.

5) Агрессивная поведенческая интолерантность. Субъект считает оправданным подготовку и совершение определенных действий, направленных на запрет, ограничение деятельности или насилие по отношению к объекту интолерантности. Эти действия объясняются его пониманием социальной справедливости, сильной степенью отчуждения от объекта, низким уровнем правовой культуры. Нередко такое поведение связано с определенным уровнем социализации или даже установками на девиантное или криминальное поведение. В том случае, если субъектом является институт, то это связано с определенной государственной политикой тоталитарного общества.

Очевидно, что общественные усилия должны быть сосредоточены на том, чтобы воспитывать протекционистскую или ценностную толерантность и не допускать перерастания скрытой интолерантности в открытые формы.

Предполагается, что каждый индивид может иметь различный уровень толерантности в разных сферах (например, человек может испытывать высокий уровень сопереживания и стараться избегать конфликтов в своих отношениях с людьми старшего поколения и другого пола и быть крайне нетерпимым к представителям некоторых национальностей). В связи с этим представляется целесообразным разработать для различных регионов, социальных институтов и групп так называемую "карту толерантности", состоящую из 60 клеток (12 сфер Х 5 уровней). Составление таких карт позволит ответить на многие важные вопросы, например, об изменении толерантности под влиянием различных общественно значимых событий, процессов и т.д., в зависимости от возраста респондента, повышения уровня его образования и т.д. Уровень толерантности, безусловно, зависит от совокупности ряда базисных характеристик личности (негативистское мышление, отсутствие культуры современного этического сознания, уровень удовлетворенности жизнью и т.д.).

Каждая клетка "Карты толерантности" может быть операционализирована при помощи вопросов анкеты, которые после соответствующих процедур апробаций, оценки их надежности и обоснованности могут получить статус стандартизированных вопросов и использоваться для мониторингов изменения уровней толерантности в различных сферах.

На более глубоком уровне возможно отдельное исследование отношения к тем национальностям, которые вызывают недоверие, плохое отношение или даже стремление к открытому противостоянию, и выясняются мотивы, причины и аргументация такого негативного отношения. В целом мы убеждены в том, что исследование уровня толерантности–интолерантности возможно при сочетании так называемых жестких и мягких методов исследования. Жесткие методы, представляющие собой стандартизированные вопросы анкеты или интервью, обладают неоспоримыми преимуществами, связанными с возможностями работы на больших выборках и получением количественных оценок, позволяющих сравнивать в различные периоды времени уровни толерантности для различных регионов и групп. Мягкие методы, такие как глубинные интервью, опросы в фокус–группах и т.д., позволяют более глубоко исследовать мотивацию интолерантных установок и поведения.

Таким образом, стратегический план социологического исследования толерантности состоит в том, чтобы рассмотреть качественные и количественные аспекты данного понятия у индивидов с различными социально–демографическими характеристиками, исследовать причины, мотивы и аргументацию низкого уровня толерантности (выяснить, почему представители тех или иных социальных групп имеют этнические, политические, конфессиональные предубеждения), провести серию педагогических экспериментов по формированию толерантного сознания и оценить, насколько эффективны те или иные методы или средства воздействия. Анализ причин, мотивов и аргументации интолерантных установок и поведения важен для изучения контраргументации в процессе воспитательной работы.

Для эффективной реализации данных задач необходим более углубленный теоретический анализ толерантности, широкое использование всех тех положений различных социологических теорий, которые помогут включить это понятие в общий контекст исследования социальных процессов, происходящих в обществе.

ЛИТЕРАТУРА

1. Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация // Введение в интерпретативную социологию. – СПб.: "Алтейя", 2001.
2. Век толерантности: Научно–публицистический вестник. – М.: МГУ, 2001.
3. Дробижева Л.М. Проблемы этнической толерантности в условиях роста этнического самосознания народов Российской Федерации. // Толерантность в общественном сознании России – М.: Центр общечеловеческих ценностей, 1998.
4. Nicholson P. Toleration as a Moral Ideal // J.Horton, S.Mendus, eds. Methuen. Aspects of Tolerance. 1985.
5. Reardon B. A. Tolerance – The Threshold of Peace. – N–Y.: The Teacher"s Library, 2001.

Во введении обосновывается актуальность избранной темы; определяются цель, задачи, объект, предмет, методология и методы исследования, теоретико-методологические принципы и эмпирическая база; раскрывается научная новизна полученных результатов, теоретическая и практическая значимость диссертации; формулируются положения, выносимые на защиту; характеризуются достоверность и обоснованность результатов исследования, сфера их апробации и внедрения.

В первой главе диссертации - "Методологические проблемы современной социологии морали" - выявляются основные методологические проблемы формирования, развития и современного состояния социологии морали; формулируются важнейшие методологические принципы социологического изучения морали; определяется объектно-предметная область социологии морали и уточняются ее структура и понятийно-категориальный аппарат; выявляются место и роль социологии морали в структуре научного знания.

В параграфе 1.1. - "Современное состояние социологии морали: критический дискурс" - отмечается, что общим для большинства современных отечественных работ, касающихся вопросов социологии морали, является положение о том, что эта научная дисциплина представляет собой один из наименее проработанных разделов социологии и имеет репутацию наиболее проблемного сегмента социологического знания.

В диссертации подчеркивается, что современное положение социологии морали в науке характеризуется как "отсутствующее присутствие", высказываются сомнения по поводу возможности ее существования. Проблемное состояние социологии морали подтверждается и тем фактом, что во многих социологических словарях и энциклопедиях отсутствуют статьи, посвященные социологии морали, хотя другим отраслям социологического знания в них уделяется достаточно большое внимание. Даже в тех немногочисленных справочных изданиях, где встречаются статьи, посвященные социологии морали, зачастую подчеркивается спорный характер данной научной дисциплины. В "Российской социологической энциклопедии" 1998 года издания под редакцией академика РАН Г.В. Осипова отмечается, что социология морали, "в отличие от социологии науки, религии, искусства, образования и т.п., не является еще четко обозначенной областью научного знания. Дискуссионны ее предмет, методы и междисциплинарные отношения с этикой, историей нравов и т.п.". В издании "Социология: энциклопедический словарь" 2005 года В.А. Бачинин определяет социологию морали как теорию среднего уровня, привлекающую исследовательские, познавательно-аналитические резервы социологии для изучения моральных феноменов. В современных отечественных исследованиях, "данная проблемная область предстает как один из наиболее темных и непроработанных разделов социологии, где масса не проясненных вопросов многократно превосходит число удовлетворительных решений".

В параграфе делается вывод, что социология морали должна решить ряд важнейших методологических проблем. К ним относятся: уточнение ее объектно-предметной области, структуры и категориального аппарата; анализ междисциплинарных связей социологии морали и выявление места данного научного направления в структуре научного знания; анализ в рамках социологии морали основных компонентов морали - моральной регуляции, нравственных отношений, морального сознания, морали должной и сущей; разработка научно обоснованной типологии населения, отдельных социально-демографических групп в зависимости от их отношения к морали; создание собственных методов исследования и применение методических приемов, разработанных другими дисциплинами.

Важнейшими методологическими принципами социологического анализа морали служат: принцип историзма, принцип объективности, принцип системности, принцип социального детерминизма и принцип эмпиризма, обладающие определенной спецификой при исследовании нравственных проблем.

Принцип историзма предполагает изучение морали в процессе ее возникновения, становления и развития, а также учет взаимодействия в процессе функционирования морали как общих закономерностей, так и своеобразных конкретных обстоятельств. Используя принцип историзма, социология морали имеет возможность исследовать внутреннюю динамику моральных явлений и процессов, определить уровень и направление их развития и объяснить те особенности, которые обусловлены их исторической связью с другими явлениями и процессами.

В методологическом плане крайне важным является изучение нравственных процессов с точки зрения принципа объективности, с учетом закономерностей, которыми эти процессы определяются. В соответствии с данным принципом мораль исследуется такой, какой она является в реальности. Изучается вся система фактов, как положительных, так и отрицательных; выявляются закономерности взаимодействия морали с другими элементами социальной системы.

В диссертации подчеркивается, что, анализируя мораль как систему ценностей, социология морали должна опираться на принцип системности. При системном подходе учитывается, что мораль, с одной стороны, будучи сложной социальной системой, представляет собой часть большей системы - общества, с другой - в ней можно выделить меньшие подсистемы, которые в другом случае могут рассматриваться как системы.

Традиционная методология социологического подхода к моральным явлениям опирается на принцип социального детерминизма, заставляющий рассматривать мораль как подчиненную часть сверхсистемы, наделенную служебными, нормативно-регулятивными функциями.

Принцип эмпиризма предполагает, что для создания полной социологической картины феномена морали необходимо располагать информацией о множестве конкретных фактов. Опираясь на данный принцип, социология морали обладает возможностью получать объективную информацию о реальном функционировании морали в обществе.

В параграфе 1.2. - "К проблеме объекта и предмета социологии морали" - проводится теоретико-методологический анализ объектно-предметного поля социологического исследования феномена морали, определяются место и роль социологии морали в структуре научного знания.

Объектом исследования социологии морали, по мнению автора, является мораль как часть социальной системы, реальное функционирование и развитие морали в обществе, а его предметом -специфика функционирования морали и ее основных компонентов (моральной регуляции, нравственных отношений и морального сознания) в различных социальных группах общества и в социальных институтах.

• - общефилософский;
• - теоретической социологии;
• - специальной социологической теории - социологии морали;
• - эмпирический уровень социологии морали.

Первый уровень - общефилософский - является метатеорией социологии морали и определяет мировоззренческие и методологические основания общей теории социологии. Он включает совокупность общих представлений о сущности и строении морали как социального феномена. Категории этого уровня носят самый абстрактный, универсальный характер.

В общеметодологическом плане социология морали основывается на теоретических положениях этики как неотъемлемой части философского знания.

Второй уровень структуры социологии морали - общая теория социологии, базирующаяся на научной картине мира, заданной философией. Данный уровень включает знания и концепции общесоциологического осмысления наиболее общих вопросов развития и функционирования общества, изучает связи морали с обществом в целом и состоит из системы фундаментальных положений о механизмах и закономерностях функционирования морали в обществе.

Третий уровень представляет собой социологию морали, выступающую специальной социологической теорией по отношению к общей теории социологии. В концептуальной модели научного знания о морали социология морали определяет сущностное содержание, фундамент эмпирических исследований морали как социального феномена. Данный уровень исследует взаимодействие морали с основными социальными институтами, функционирование морали в различных социальных группах.

На четвертом, эмпирическом уровне социологии морали анализируются количественные и качественные параметры основных элементов морали: морального регулирования, морального сознания и нравственных отношений. Как эмпирическая наука, основывающаяся на фактах, социология морали стремится к познанию реальных, конкретных связей, взаимодействий, проникая в сущность социальных явлений, постигая их природу, раскрывая до самых первооснов мораль как социальный феномен.

Понятийный аппарат в сфере социологии морали еще нельзя назвать унифицированным и устоявшимся, поэтому его уточнение и систематизация выступают одной из важнейших методологических проблем социологии морали.

Первый, общефилософский уровень социологии морали выступает ее методологической основой. Он включает такие понятия, как мораль, нравственность, ценности, идеал, моральный императив, добро, зло, долг, честь, совесть.

Понятия второго уровня - теоретической социологии - связаны с общесоциологическими категориями. К ним относятся: общество, социальные институты, социальные группы, социальные типы, социальные функции, социальные связи, социальные взаимодействия, социализация.

Понятия третьего уровня - специальной социологической теории - социологии морали фактически позиционируют социологию морали как специальную отрасль социологического знания, раскрывают сущность предмета социологии морали. К базовым категориям социологии морали следует отнести нравственную социализацию, ценностные миры социума, ценностные ориентации, моральную регуляцию, нравственные отношения, моральное сознание, социальные функции морали, моральную атмосферу, моральную ответственность, нравственный самоконтроль, социальную эффективность морали, нравственные санкции, нравственный облик, аномию, девиацию.

Понятия эмпирического уровня социологии морали выступают в роли эмпирической операционализации категорий и понятий предыдущих уровней. Данные понятия способствуют получению объективной информации о реальном проявлении морали в обществе, являются основой инструментария и методик сбора, обработки и анализа научной информации о функционировании морали в различных социальных институтах и социальных группах, а также на уровне индивидуального сознания.

Рассмотренные базовые понятия выполняют универсальную роль и раскрывают сущность и специфику социологии морали как специальной социологической теории. Представленные понятия социологии морали концептуализированы в качестве ведущих категорий, применимы для изучения, описания и социологического анализа всех компонентов морали, являются релевантными методологическими инструментами социологического анализа морали.

В диссертации приводятся аргументы в пользу того, что наиболее важными функциями социологии морали выступают: гуманистическая, гносеологическая, информационно-аналитическая, инструментальная.

В параграфе делается вывод, что социология морали, имеющая свой объект, предмет и свои методы исследования, может быть признана специальной социологической теорией, хотя и основывается в общеметодологическом плане на теоретических положениях этики.

Параграф 1.3. - "Особенности и возможности исследования морали социологическими методами" - посвящен выявлению специфики исследования морали социологическими методами.

Методологические основы исследований феномена морали в рамках социологии были заложены в трудах основоположников социологии Э. Дюркгейма, М. Вебера, П. Сорокина. Стремясь создать новую науку о нравственности, которая изучала бы факты моральной жизни методами позитивной науки, Э. Дюркгейм отмечал, что "моральные факты - такие же явления, как и другие; они состоят в правилах поведения, которые узнаются по некоторым отличительным признакам. Поэтому должна существовать возможность их наблюдать, описывать, классифицировать и искать объясняющие их законы".

Эмпирические исследования сферы морали - различных ее сторон, аспектов, частей и форм - стали широко использоваться на Западе для изучения моральных явлений с 20-х годов ХХ в. Вместе с тем, мораль оказалась самой "неуловимой" формой социальной практики, наиболее трудно поддающейся изучению эмпирическими методами исследования. Некоторые исследователи, отрицая возможность эмпирического анализа морали, ссылаются на неотделимость морали от других сторон, форм сознания и социальной активности.

В своей концепции автор исходит из методологической посылки о том, что специфика морали, ее внеинституциональный характер, не служит преградой для возможности эмпирического исследования морали. Предметом его могут выступать: особенности нравственных отношений отдельных социально-демографических и профессиональных групп, например, нравственные отношения, складывающиеся на основе потребления и потребностей; нравственные отношения в семье; динамика ценностных ориентаций различных социальных групп; нравственные аспекты социализации; социальная эффективность действия морали; различные формы проявления аномии, в том числе девиантное поведение; особенности формирования нравственного сознания различных социальных групп, их оценка моральной атмосферы в обществе; степень соответствия нравственных норм, принципов, доминирующих в различных социальных группах, нормам и принципам общественной морали; представления об идеале, совести, справедливости, толерантности и других важнейших этических категориях; исследование социальных типов населения в зависимости от их отношения к морали; изучение особенностей и факторов формирования толерантности в обществе в целом и в конкретных социальных группах.

Предметом социологического анализа индивидуального нравственного сознания может быть:

• 1) выявление количества и качества этических знаний личности;
• 2) определение их удельного веса в общей информированности человека в сфере морального.

В ходе анализа в диссертации выявляется специфика социологического изучения морали, которая заключается в следующем:

• 1. Являясь специальной социологической теорией, социология морали складывается на стыке социологии и этики и базируется в общеметодологическом плане на теоретических положениях этики. Она опирается на этические представления об основных характеристиках морали: ее сущности, структуре и функциях.
• 2. Социология морали исследует мораль не просто как отдельный самостоятельный социальный феномен, а, прежде всего, как составную часть, компонент социальной системы. Для социологии морали главным является исследование системы социальных связей морали и общества, влияние морали на функционирование общественных отношений.
• 3. Анализ морали социологическими методами, не ограничиваясь общесоциологическим уровнем, предполагает изучение функционирования морали на уровне социального института, социальной общности, группы и на уровне индивидуального нравственного сознания.
• 4. Социология морали исследует не должное, а реальное функционирование морали в обществе. Ее предметом является не то, какими должны быть нравы и мораль в обществе, а только то, какими они являются на самом деле. Целью социологии морали выступает не построение идеальных схем, а строгий анализ существующей реальности, какой бы "неправильной" или "патологической" она ни была. Таким образом, социальное познание морали в социологии морали окончательно и осознанно отказывается от утопизма и перфекционизма.
• 5. Социология морали признает лишь те обобщенные выводы, которые опираются на эмпирические данные, и через их анализ поднимается до уровня теоретических обобщений.
• 6. При изучении нравственного состояния общества социология морали широко применяет социологические методы сбора данных: наблюдение, анализ документов, массовый опрос, эксперимент, обобщения жизненного опыта, описание быта и нравов и т.д.

Социология морали как система знания опирается на изучение фактов реального проявления морали в обществе, в социальной действительности, а ее теоретические обобщения связываются воедино на базе фундаментальных принципов, объясняющих особенности функционирования морали как в обществе в целом, так и в отдельных социальных группах.

Во второй главе - "Формирование, развитие и современное состояние исследования нравственных проблем в зарубежной и отечественной социологии" - проведен анализ приоритетных методологических подходов, сложившихся в зарубежной и отечественной социологии морали. Предлагается авторская периодизация становления отечественной социологии морали.

В параграфе 2.1. - "Становление и развитие зарубежной социологии морали" - обобщены и проанализированы сложившиеся в зарубежной социологии морали методологические подходы к изучению и анализу функционирования морали в обществе.

В середине XIX века во Франции, Англии, Германии получают развитие моральная статистика и социальная гигиена, целью которых был сбор количественных данных о моральных и интеллектуальных характеристиках различных слоев населения, а также об условиях их жизни и труда. Идею о превращении этики из теоретической науки в чисто эмпирическую, опытную науку развивал Дж. Дьюи.

Наиболее четко тенденцию к социологизации этики отразил Э. Дюркгейм, предложивший термин "социология морали" и оценивающий мораль как реальную, действенную, практическую силу. Французский ученый заявил о необходимости социологического обоснования морали и использования социологических методов для исследования морали.

М. Вебер анализировал роль моральных факторов в реальных социальных процессах. Его теория стала первым исследованием процесса модернизации - перехода от традиционного общества к буржуазному. Позиция сторонников социологического номинализма Г. Зиммеля и М. Вебера заключалась в оценке моральных ценностей как самодостаточных и независимых. Социальный мир есть мир ценностей, значений и радикально отличается от мира природного.

Эмпирические исследования в сфере морали стали широко проводиться на Западе для изучения моральных явлений с 20-х годов ХХ в., это были крупномасштабные опросы, анкетирования, социологические эксперименты. Во многом этому способствовало развитие эмпирической социологии в целом и, в частности, Чикагской социологической школы, занимавшей доминирующее положение в американской социологии в 1915-1935 гг. В центре внимания американских социологов оказались установки и ценностные ориентации различных социальных групп.

Многочисленные аспекты функционирования морали в современном модернизованном обществе были рассмотрены в работах классика американской социологии Т. Парсонса с позиции структурно-функционального анализа. Т. Парсонс считал, что генерализация ценностных систем в модернизированном обществе доходит до такой степени, что они "становятся способными эффективно управлять социальным действием без опоры на подробно расписанные запрещения, что является одним из центральных факторов в процессе модернизации".

Американский социолог Р. Мертон уделил основное внимание изучению функциональных и дисфункциональных явлений, возникающих вследствие напряжений и противоречий в обществе и его социальной структуре. Он предпринял попытку использовать категорию аномии применительно к процессам, происходящим в сознании субъектов, чье социальное поведение отклоняется от норм морали и права. Согласно Р. Мертону, возможны пять основных типов морально-психологической адаптации личности к определяемым социокультурными условиями целям и способам их достижения: подчинение, инновация, ритуализм, ретритизм, мятеж.

В результате крупномасштабных эмпирических исследований западные ученые в 60-х годах ХХ века получили явное свидетельство не только резкого снижения моральных требований в сфере взаимоотношений между полами, но и ряда других серьезных изменений в сознании юношей и девушек по этим вопросам. В западной социологии критического толка в 60-е годы буржуазное общество стало именоваться "пермиссивным обществом", т.е. разрешающим, дозволяющим все и всяческие нарушения моральных норм. Подробную характеристику морали буржуазного общества 70-х годов ХХ века дал американский социолог П. Холландер. Исследования, проведенные в Англии в 70-х годах прошлого века с целью выяснения оценки различных видов аморального поведения, свидетельствовали о резком снижении и ухудшении моральных стандартов в английском обществе.

На основании многочисленных лонгитюдных исследований американские социологи Ч. Рейч и Д. Янкелович признали важнейшим свидетельством кризиса традиционной морали все более явное снижение социального престижа старых этических норм, назначение которых состояло в том, чтобы сдерживать и ограничивать человека в его желаниях и поступках. Ученые констатировали факт, что на рубеже 70-80-х гг. ХХ века произошли кардинальные изменения в моральном сознании общества: на место престижного потребления, высокооплачиваемой работы и семейного благополучия приходят ценности самоосуществления, внутренней свободы, общения, любимой (пусть даже и непрестижной) работы, поисков своего собственного неповторимого "Я".

Значительный вклад в развитие социологии морали внесли немецкие исследователи Н. Луман, Ш. Пфюртнер, Р. Блум, К.А. Цигерт, Ю. Хабермас. Центральное место в трудах Н. Лумана, рассматривающего проблемы социологии морали с позиции теории социальных систем, занимает понятие уважения, которое выступает основой морали.

Важным в методологическом плане является мнение Ш. Пфюртнера о том, что наука о морали должна рассматриваться как эмпирическая, поскольку ее задача - стать учением о поступках людей и теорией о нравственных условиях индивидуальной и общественной практики. В концепции одного из наиболее ярких представителей Франкфуртской школы Ю. Хабермаса моральные заповеди значимы вне зависимости от того, в силах или не в силах их адресат выполнить то, что считается правильным.

Во второй половине ХХ века ученые Восточной Европы также обращались к проблемам социологического исследования морали. Так, болгарский исследователь Ж. Ошавков отмечал возможность выделения "социологии этики" как самостоятельной дисциплины, которая изучает основные закономерности взаимосвязи морали, с одной стороны, и права, политики, искусства, религии и общественного управления - с другой. Другой болгарский ученый К. Нешев полагал, что социология морали должна "исследовать различные уровни проявления и функционирования моральной необходимости как отражения социальной необходимости". В целом же К. Нешев определял социологию морали как специальное знание о моральных явлениях с точки зрения их обусловленности социальной структурой и социальными противоречиями.

Постмодернистские социологи подвергли анализу мораль постиндустриального общества. Урбанизация современной жизни, по мнению английского социолога З. Баумана, приводит к тому, что социальные отношения по большей части ограничиваются обменом и утрачивают моральный аспект человеческих отношений; "правилом становится поведение, свободное от моральных оценок".

Анализ приоритетных методологических подходов, сложившихся в зарубежной социологии морали, показал, что доминирующим в ней выступает структурно-функциональный анализ. На основе обобщения различных подходов к социологическому исследованию морали, изложенных в классических и современных концепциях, диссертант приходит к выводу, что зарубежные социологи внесли значительный вклад в становление и развитие социологии морали и, несомненно, оказали большое влияние на становление социологии морали в России.

В параграфе 2.2. - "Особенности развития отечественной социологии морали" - выявляются специфика и основные этапы становления российской социологии морали, исследуется современное состояние данного научного направления в отечественной науке.

В основу периодизации отечественной социологии морали, по мнению диссертанта, должен быть положен анализ внутреннего развития этой науки, ее содержания, существенных изменений и прежде всего вопрос о предмете и объекте социологических исследований нравственных проблем. Одной из наиболее актуальных и "сквозных" является проблема соотношения теоретических и эмпирических исследований в социологии морали.

В истории отечественной социологии морали в работе выделяются четыре основных этапа:

• 1. С 1860-х гг. до конца 1920-х гг.
• 2. С начала 1930-х гг. до конца 1950-х гг.
• 3. С начала 1960-х гг. до конца 1980-х гг.
• 4. С конца 1980-х гг. до настоящего времени.

В рамках первого этапа социологическая мысль в дореволюционной России развивалась как интегральная часть европейской культуры. Свой взгляд на социологию морали на рубеже XIX-XX веков развивали представители русского неокантианства Л.И. Петражицкий и П.И. Новгородцев. В широком контексте теории и методологии социологического познания П.И. Новгородцев подверг тщательному изучению отношения между правом и нравственностью. К одному из серьезных научных достижений Л.И. Петражицкого относится разработка теории социальных норм в тесной связи с обязанностями, как моральными (нравственными), так и правовыми (юридическими).

Концепция единства морального действия и моральной реакции на него со стороны общества получила всестороннее обоснование в интегральной социологии выдающегося русского социолога П.А. Сорокина, предложившего исследовать соотношения различных этических ценностей в зависимости от культурологических и социологических факторов. В своей теории П.А. Сорокин исходил из принципиальной установки, согласно которой социология морали призвана изучать не только внешние действия, механику поведения, но и внутренние процессы, побуждающие к поведению, психологию поведения, ибо в каждом социальном явлении присутствуют две взаимосвязанные стороны: внутренне психическая и внешне символическая. В знаменитом труде "Преступление и кара, подвиг и награда: социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали" ученый подчеркивал, что "поведение людей представляет всегда реализацию и выявление тех или иных психических переживаний и, в частности, моральных навыков, взглядов и убеждений".

Во второй половине XIX и начале XX вв. интенсивно проводились эмпирические исследования в области изучения девиантного поведения и разрабатывались четыре основные темы: самоубийство, пьянство, проституция и преступность. Период в отечественной социологии с конца 1917 г. до конца 1922 г. можно в самом общем виде определить как время противоборства немарксистской и марксистской социологии. 1920-е годы стали временем становления отечественной эмпирической социологии. В этот период использовалась широкая палитра методов конкретного социологического исследования. Изучение жизненных планов, ценностных ориентаций молодежи нашло свое отражение в работах Б.Б. Когана, М.С. Лебединского, А.И. Колодной.

Второй этап характеризовался полным запретом и эмпирических, и социологических исследований в нашей стране.

Третий этап в развитии отечественной социологии морали связан с возрождением отечественной социологии. Начиная с 70-х годов ХХ в. стали осуществляться крупномасштабные опросы и анкетирования. В этот период проводятся исследования жизненных ценностей советских людей под руководством В.М. Соколова, внесшего значительный вклад в развитие отечественной социологии морали. Исследования выявили общую тенденцию: в число первых по важности для советских людей жизненных ценностей входили: стремление иметь интересную работу, семейное счастье, сознание того, что приносишь пользу людям и общественное уважение. Полностью совпадало во всех исследованиях место выбора в иерархии жизненных ценностей "материального благополучия" - пятое место из девяти. На последнем месте в данной иерархии оказались: "спокойная жизнь", "удовлетворенность достигнутым", "слава" и "почет".

В 80-х годах под руководством Л.Н. Жилиной было проведено крупномасштабное исследование нравственных ориентаций в сфере потребления, проходившее последовательно в Москве (1983 г.), Ставрополе (1984 г.), Челябинске (1985 г.). Предметом этого исследования стали нравственные отношения, складывающиеся на основе потребления и потребностей: отношение к вещам, воплощенное в определенной "системе ценностей"; место вещей на индивидуальной шкале ценностей; степень гармоничности экономических, идейных, нравственных и культурных установок в потребительской деятельности и в потребительских ожиданиях личности. Разновидности отступлений от твердых нравственных позиций в потреблении были представлены Л.Н. Жилиной в виде таких обобщенных понятий, как "утилитаристская мораль", "рыночная мораль", "вещизм" и "потребительство".

Методологические проблемы социологии морали разрабатывались в трудах Л.М. Архангельского, Н.В. Рыбаковой, А.Г. Харчева и других исследователей.

Начало четвертого, по существу, современного этапа отечественной социологии морали оказалось связанным в первую очередь с осуществлением в стране горбачевской перестройки. В постсоветский период российские ученые обратились к проблеме изменений, происходящих в нравственном сознании россиян под влиянием перестройки. Кафедрой идеологической работы АОН при ЦК КПСС в 1987 году было проведено всесоюзное социологическое исследование "Нравственное сознание: состояние и изменения под влиянием перестройки и обновления общественной жизни". Основной целью данного исследования стало выявление реального состояния нравственного сознания в трудовых коллективах разных сфер жизнедеятельности нашего общества. В целом материалы исследования выявили серьезные деформации нравственных основ жизни нашего общества, снижение уровня морального сознания, распространение социальной коррозии. Подавляющее большинство участников исследования (82%), указали, что встречаются с недобросовестным отношением к труду и своим обязанностям, 67,6% - со стремлением взять больше, чем дать обществу, 68% - со злоупотреблением спиртными напитками. Каждый второй отметил, что сталкивается с клеветой, наговорами и супружеской неверностью.

В последние десятилетия крупномасштабные исследования нравственных процессов проводятся Институтом социологии РАН. Репрезентативное общероссийское социологическое исследование "Молодежь новой России: образ жизни и ценностные приоритеты", в ходе которого изучались морально-нравственные ценности молодежи, продемонстрировало, что вынужденные приспосабливаться к постоянно меняющимся условиям жизни многие россияне, особенно молодежь, заметно "преуспели" в искусстве обходить нормы, диктуемые им обществом и государством. Молодое поколение действительно несколько отстает от старшего по включенности в морально-нравственный контекст жизни нашего общества, относясь ко многим вещам легче, без излишней рефлексии. Однако традиционные ценности и смыслы, нормы, обыденные правила человеческого общежития по-прежнему актуальны для наших сограждан, в том числе молодежи. По ряду вопросов позиция юных россиян достаточно близка к общепринятой, а по части норм семейных отношений они даже более требовательны, чем поколение "отцов".

Исследование морального облика современного российского среднего класса, проведенное институтом социологии РАН в 2007 г., показало, что по большинству позиций нравственные установки молодых представителей среднего класса уступают установкам представителей среднего класса старших поколений, особенно 50-летних и старше. По мнению исследовательского коллектива Института социологии РАН, нравственное отставание 30-40-летних представителей среднего класса, особенно на фоне довольно успешного усвоения нормативного поведения более молодыми представителями среднего класса, наглядно демонстрирует, с одной стороны, особенности формирования среднего класса недавнего периода "дикого капитализма", когда ценности человека зачастую зависели от его нравственной "гибкости", а с другой - становление новых законов "респектабельных ценностей".

Ценности нравственного сознания на протяжении 15 лет были предметом исследований, проводимых Социологическим центром Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. В целом исследования дают основания для вывода о том, что одной из форм социально-психологической адаптации людей к действительности стала их социальная мимикрия, то есть, коррекция взглядов, ценностных ориентаций, норм поведения в соответствии со стандартами новых взаимоотношений. Нередко это приспособление выражается "в амбивалентности моральных воззрений - несогласованности между исповедуемыми идеями и принципами нравственности, с одной стороны, и реальным уровнем моральных требований к себе и окружающим - с другой". Такие явления, как ловкачество, беспринципность, продажность и другие антиподы морали все чаще воспринимаются в обыденном сознании не как аномалии, а как вполне оправданный вариант взаимоотношений в быту, в политической деятельности и бизнесе.

Сегодня методологические проблемы социологии морали исследуются в трудах В.М. Соколова, В.И. Бакштановского, Ю.В. Согомонова, С.П. Парамоновой, В.А. Бачинина и др.

На основании проведенного анализа приоритетных методологических подходов, сложившихся в отечественной социологии морали, делается заключение, что в ней доминирующим выступает ценностно-нормативный подход.

Социолого-исторический анализ формирования, развития и современного состояния социологии морали дает основания утверждать, что данное научное направление является неотъемлемой частью современного отечественного социологического знания и что, несмотря на методологические споры и разногласия, в современной отечественной социологии сформированы необходимые институциональные предпосылки для всестороннего развития социологии морали.

Параграф 2.3. - "Социальная типология личности" - посвящен проблеме разработки научно обоснованной типологии населения в зависимости от отношения различных социальных групп к морали.

В социологии морали для типологизации личности используются различные критерии: от природных и психологических до духовно-нравственных. В результате разработано множество разного рода типологий личности: от знаменитых типов социального характера, созданных Э. Фроммом, до модного сегодня деления людей на четыре типа в соответствии с их группой крови или астрологических типов, основанных на дате рождения человека. Учет всего спектра существующих подходов позволяет более глубоко понять механизмы и тенденции социального поведения человека.

Базовым способом типологизации личности с позиций пост неклассического подхода в социологии является построение типологии в зависимости от уровня эволюционного (иными словами, духовного и нравственного) развития человека.

Используя в данной работе классификацию социальных типов личности, в соответствии с которой принято выделять модальный, идеальный и базисный типы личности, автор считает целесообразным дополнить эту классификацию четвертым - динамическим типом личности.

Динамический тип личности определяется в диссертации как тип личности, на который ориентируется большинство людей, живущих в данном обществе, поскольку он максимально соответствует их интересам и ценностным ориентациям. Динамический тип личности включает в себя реальные мотивы поведения людей, их желания, устремления, интересы, потребности, ценностные ориентации. При этом подчеркивается, что в современной России базисные типы личности еще находятся в стадии формирования, а идеальные типы не получили законченного оформления, поэтому решающую роль начинает играть динамический тип личности. Именно он становится ориентиром для большинства представителей различных социальных групп и общества в целом. Особенно это характерно для молодежи, так как сознание молодых людей, их тип поведения формируются в процессе социализации.

Исследование, проведенное автором с целью изучения соотношения модального, идеального, базисного и динамического типов личности, показало, что для модального типа, по мнению респондентов, определяющими являются следующие качества: трудолюбие, исполнительность, совестливость, ответственность, отзывчивость, доброта и правдивость. В то время как настойчивость, принципиальность, решительность, самоотверженность, патриотизм и предприимчивость отметили у себя только около половины опрошенных студентов.

Идеальный тип личности, в понимании участников опроса, характеризуется трудолюбием, терпением, профессионализмом, образованностью, аккуратностью, заботливостью, отзывчивостью, дисциплинированностью, законопослушностью, самоконтролем, самостоятельностью, независимостью, ответственностью, добротой, правдивостью. А такие качества, как принципиальность, в своем идеале видят только 38%, стыдливость - 41% респондентов.

Согласно результатам исследования, проведенного диссертантом в 2008 году, базисный тип личности определяется респондентами такими качествами, как законопослушность, трудолюбие, образованность, воспитанность, доброта, ответственность, патриотизм, уважение к старшим.

Определяющими характеристиками динамического типа личности названы: трудолюбие, терпение, профессионализм, образованность, инициативность, аккуратность, заботливость, отзывчивость, решительность, самостоятельность, стремление к самосовершенствованию, самоконтроль, доброта.

Серьезно задуматься о будущем России заставляют данные, согласно которым, патриотами хотят быть только половина опрошенных студентов, самоотверженными - чуть больше половины (52%), стыдливыми - чуть больше трети (38%), а лживыми - каждый пятый (18%).

Очень настораживает то обстоятельство, что каждый десятый опрошенный не хочет быть совестливым, хотя таковым сейчас является, и 15% респондентов не хотят больше быть правдивыми. Положительно, что личностно значимыми для студентов остаются трудолюбие, профессионализм, образованность, отзывчивость, законопослушность, стремление к самосовершенствованию, доброта.

Рассмотрение различных типов личности позволяет превратить полученные знания в практически значимые ориентиры повседневной жизни. Исследование продемонстрировало, что современная молодежь ориентирована на социальный тип, наиболее хорошо адаптирующийся к трансформациям, происходящим в современной России. Молодые люди прекрасно осознают, что без инициативности, решительности и самостоятельности невозможно достичь достойного социального положения в обществе и добиться успеха в жизни.

В третьей главе диссертации - "Социология морали: исследовательская практика " - анализируются результаты социологических исследований отношения социальных групп к нравственным нормам и идеалам, динамики ценностных ориентаций и других исследований, проводимых в рамках социологии морали.

В параграфе 3.1. - "Критический анализ нравственного состояния российского общества в контексте социальной реальности" - анализируется оценка различными социальными группами морального "облика" современного российского общества.

Анализ результатов общероссийских исследований выявил озабоченность значительного числа россиян по поводу ослабления нравственных устоев современного российского общества. Наши сограждане убеждены, что падение морали стало одной из самых больших потерей для российского общества в результате его качественных изменений в к. ХХ - н. ХХI века. Резко негативно россияне оценивают изменения в отношениях между людьми, отмечая нарастание агрессивности и цинизма и, напротив, ослабление таких качеств, как честность, доброжелательность, искренность и бескорыстие. Подавляющее число россиян убеждены, что для преодоления кризиса российского общества необходимо укрепление морали (в опросе 1998 г. это отметили 78,7% респондентов, в опросе 1999 г. - 83,8%, а в 2002 г. - 90,4%). Более половины молодежи (57%) и три четверти людей старшего возраста (75%) признают, что без помощи государства нравственное возрождение России невозможно.

Моральный облик российского общества и качество межличностных и деловых отношений являются сегодня "болевыми точками" молодежного сознания, источником тревожности и озабоченности для многих молодых россиян.

По результатам авторских исследований студенты КИУЭС довольно низко оценивают свои нравственные качества. Вместе с тем нормативный, желаемый и идеальный уровни нравственного сознания у большинства опрошенных являются достаточно высокими, что свидетельствует о возможности роста нравственного сознания студентов при создании определенных условий.

Как негативный отмечается тот факт, что лишь 3,7% молодых людей, участвовавших в исследовании, оценили положительно моральную атмосферу в современном российском обществе, в то время как почти половина респондентов (45,8%) считают ее скорее отрицательной, чем положительной. Каждый третий респондент (32,9%) выразил уверенность, что для выживания в современном российском обществе о нравственности нужно забыть. Значительная часть респондентов (63,5%) убеждены, что в России бизнес и нравственность - понятия несовместимые.

Согласно результатам, полученным автором в ходе исследования, лишь половина опрошенных молодых людей (52,1%) осознают себя гражданами России, знают свои конституционные права и обязанности и волнуются о будущем страны. Почти треть респондентов (27,9%) вообще не задумываются над будущим страны, предпочитают заниматься личными делами. Крайне тревожна готовность более половины респондентов переехать в другую страну на постоянное место жительства ради материального благополучия (62,1%).

В процессе исследования динамики направленности жертвенности молодых людей были обнаружены серьезные трансформации в нравственном сознании молодежи, произошедшие за последние десятилетия. Особенно заметные различия выявлены в ответе на вопрос "Можете ли Вы пожертвовать материальным благополучием ради интересов общества?". Если в 1977 году, согласно исследованиям В.М. Соколова, на это были готовы 40% респондентов, то в 2008 году - лишь 7,4%. Подвергнуть свою жизнь опасности ради интересов общества теперь готовы на 46% меньше молодых людей, чем прежде. Зато изменить свои обычаи и привычки ради личного материального благополучия считают для себя возможным на треть больше. Менее всего претерпели изменения ответы на вопросы "Можете ли Вы ради личного материального благополучия отказаться от своих друзей?" и "Можете ли Вы ради лучшего друга подвергнуть свою жизнь опасности?". Здесь разница в ответах респондентов не превысила 4%. Однако автор отмечает и положительную динамику в ответах студентов. Например, на вопрос "Можете ли Вы ради любимого человека подвергнуть свою жизнь опасности?", в 2008 году положительно ответили на 14% респондентов больше, чем в 1977 году.

На основе сравнительного анализа общероссийских исследований и собственного социологического исследования автор утверждает, что современная российская молодежь гораздо более склонна надеяться на собственные силы и демонстрировать независимость от кого бы то ни было, в том числе и от государства. Однако в ситуации, когда общественная мораль находится хотя и не в коллапсе, но переживает далеко не благополучные времена, основные надежды на ее укрепление молодежь связывает сегодня с российским государством.

В параграфе 3.2. - "Оценка нравственных норм и идеалов различными социальными группами" - представлен анализ результатов исследований отношения различных социальных групп к нравственным нормам и идеалам, проводимых в разное время в рамках социологии морали.

Степень соответствия нравственных норм, принципов человека установленным нормам и принципам общественной морали неоднократно становилась предметом исследования социологии морали. Так, в 70-х годах прошлого века в Англии были проведены два крупномасштабных исследования, направленных на выяснение оценки различных видов аморального поведения. Одно из них было осуществлено Институтом Гэллапа по заказу телевизионной компании Эй-Би-Си. В ходе исследования были опрошены свыше 2 тысяч юных телезрителей. Во втором исследовании, проведенном английским социопсихологом Д. Райтом, были опрошены около 2 тысяч учащихся грамматических школ - юношей и девушек в возрасте 17-18 лет. Данные исследования наглядно продемонстрировали снижение моральных стандартов в английском обществе.

Социологическое исследование, проведенное автором, показывает, что для молодых респондентов наиболее недопустимыми являются предательство друзей, употребление наркотиков и воровство. В то же время ко многим аморальным действиям, например выносу с работы вещей и материалов для собственных нужд, превышению скорости на дороге, бесплатному проезду в общественном транспорте, большинство респондентов относятся со значительно меньшим осуждением. Серьезную озабоченность вызывает у автора мнение каждого пятого респондента о допустимости расовой дискриминации.

Современные общероссийские исследования, проводимые Институтом социологии РАН, свидетельствуют о том, что, по мнению большинства людей старшего возраста и молодых людей, для современной молодежи в целом характерен "моральный релятивизм" и даже цинизм, равнодушие к каким бы то ни было идеалам. Не только многие молодые россияне, но и каждый третий респондент старшего возраста (31%) признал, что моральные нормы "стареют" и уже не соответствуют современным нормам и ритму жизни.

Анализ результатов общероссийских исследований, проводимых в рамках социологии морали, показал, что в число запрещенных для россиян действий входят: плохое воспитание, заброшенность детей; употребление наркотиков; жестокое обращение с животными; гомосексуализм; публичное проявление неприязни к представителям других национальностей. Большую лояльность, по сравнению с людьми старшего возраста, продемонстрировала молодежь к обогащению за счет других, хамству, грубости и использованию нецензурной лексики, пьянству и алкоголизму, деловой необязательности и проституции.

В работе подчеркивается, что оценка некоторых традиционно осуждаемых явлений сегодня пересматривается и они отрицаются россиянами уже не так безусловно. Например, заметный "дрейф" в направлении от осуждения к оправданию наблюдается у молодежи в отношении уклонения от уплаты налогов, даче или получению взяток, а также абортам, которые остаются неприемлемыми только для 34-40% молодых россиян.

По результатам исследований Института социологии РАН, большинством россиян (от 59 до 84% опрошенных) оправдываются такие действия, как сопротивление милиции, присвоение найденных вещей и денег, уклонение от службы в армии, безбилетный проезд в общественном транспорте. Можно констатировать, что указанные аморальные действия перешли в разряд общественно приемлемых.

В результате анализа отклонений между долями респондентов, осуждающих те или иные неэтичные и аморальные поступки и действия, в группах молодежи и людей среднего возраста становится очевидным, что нынешние "дети" отстают от "отцов", прежде всего в освоении норм, регулирующих межличностные отношения людей, - неприемлемости обогащения за счет других, хамства и грубости, деловой необязательности, публичного проявления неприязни к представителям других национальностей.

Исследование, проведенное институтом социологии РАН в 2007 г., выявило весьма неоднозначное отношение современного российского среднего класса к различным аморальным поступкам. В работе отмечается, что этический релятивизм не является специфической характеристикой среднего класса. Сравнение распространенности моральных норм среди опрошенных представителей среднего класса и других социальных слоев показывает в целом незначительные отклонения оценок (в пределах 10%). При этом представители среднего класса в одних случаях демонстрируют большую, а в других, напротив, меньшую степень приверженности тем или иным моральным нормам по сравнению с остальным населением.

Согласно мнению исследовательского коллектива Института социологии РАН, нацеленность на более активное по сравнению с остальным населением освоение норм и правил поведения в деловой сфере представители среднего класса сочетают с несколько меньшей, чем в других группах, чистоплотностью в сфере частной и личной жизни.

На основе собственного социологического исследования и сравнительного анализа данных ряда исследований отношения различных социальных групп к моральным нормам, осуществленного по репрезентативным общероссийским выборкам, диссертант делает вывод, что в целом пессимистичные диагнозы морального разрушения российского общества все же преждевременны и далеко не соответствуют действительности. Обеспокоенность состоянием нравственных норм, которую сегодня демонстрируют россияне, - это, как представляется автору, не столько констатация некой невосполнимой утраты корней и традиций, сколько, напротив, признак того, что общество и его граждане осознают необходимость нравственного выздоровления общества, а значит, готовы встать на этот путь.

В параграфе 3.3. - "Динамика ценностных ориентаций россиян" - проанализированы современные тенденции в динамике ценностных ориентаций россиян.

Наиболее серьезные попытки расположения ценностей по иерархическим рядам, по рангам, принадлежат немецким теоретикам ценностей Н. Гартману и М. Шелеру. В диссертации подчеркивается, что шкала ценностей человека является стержнем его личности. Человек характеризуется как личность в зависимости от того, на какие ценности он ориентируется, и совпадают ли выбранные им ценности с теми, которые общество признает в числе важнейших. Универсальными ценностями нравственного сознания, которые пронизывают собой всемирную историю, все народы и типы культур, являются понятия добра и зла и связанные с ними понятия смысла жизни, счастья, справедливости, совести. Кризисные периоды в истории народов и государств характеризуются трансформацией традиционных ценностей. Под ними понимаются разновидности ценностей, в которых передан и воспринят опыт, аккумулирующийся в виде образцов, норм, принципов, представлений о лучшем, авторитетном в культуре.

Изменение традиционных, базовых ценностей россиян в постсоветское время шло непросто. Тотальная критика своего прошлого, идеализация всего чужого, смена привычных ценностей породили в переходный период социальное беспокойство, повысили агрессивность, раздражительность, внушаемость людей, усилили аномию. Однако в первые постперестроечные годы традиционные ценности все еще оставались доминирующими. По данным Ю.А. Левады, на первом месте в этот период стояли заботы о твердом заработке и достижении уверенности в завтрашнем дне (45% опрошенных в 1989 г. и 54% в 1994 г.).

Сегодня переосмысление традиционных ценностей, изменение ценностных ориентаций, обретение новых ценностно-смысловых ориентиров идет во всех социальных группах российского общества. Социологические исследования динамики ценностных ориентаций молодежи, проводимые диссертантом на протяжении 11 лет, с 1998 г. по 2008 г, позволяют утверждать, что иерархия ценностных ориентаций молодежи за этот период претерпела серьезные изменения. В сознании молодежи прослеживается "переплетение" традиционных и инновационных ценностей. Резко снизилась важность для молодежи таких социально значимых ценностей, как "уважение людей", "возможность приносить пользу людям". "Труд на благо Родины" имеет на протяжении 10 лет наблюдений, с 2000 г. по 2009 г., самый низкий рейтинг. По мнению автора, это является показателем формирования в России "индивидуализированного общества", имеющего тенденцию к перерастанию в "общество риска". Положительно то, что структура жизненных ценностей студентов осталась ориентированной на семью, дружбу, любовь и здоровье.

Исследование свидетельствует о большой значимости для молодых людей ценности "семья", которая, начиная с 2006 года, вышла на первое место в иерархии ценностных ориентаций студентов. Этот показатель противоречит многочисленным утверждениям о кризисе семьи. Автор убежден, что в современных условиях для многих россиян именно семья выступает в качестве убежища от общественных катаклизмов и является важнейшим стимулом для развития личности.

Автор исходит из методологической посылки, что индикаторами ценностных ориентаций студентов могут служить их представления об успехе в жизни. Исследования свидетельствуют о том, что важнейшими условиями достижения жизненного успеха для молодых людей выступают: "способность добиваться своей цели", "хорошее образование" и "упорство". Эти факторы, по мнению респондентов, важнее, чем "обладание властью", "богатые родители" и "беспринципность". Диссертант позитивно оценивает установку студентов рассчитывать в первую очередь на себя и свои силы.

Однако в жизненных установках студентов видно и явное противоречие. Речь идет о близости двух позиций: "упорство" и "связи и знакомства". В представлении респондентов успех в жизни возможен благодаря личному упорству, но подчеркивается важность знакомства с нужными людьми. Это, возможно, является отражением в сознании студенчества специфики российской экономики, в которой сочетаются принципы двух разных моделей. Упорство, необходимое для рыночной экономики, причудливо уживается с бюрократическим "рынком связей", определяющим пути и средства получения материальных, статусных и профессиональных благ и ценностей.

Многолетние наблюдения диссертанта за динамикой ценностных ориентаций молодежи позволяют сделать вывод, что молодежь в первую очередь ориентируется на частную жизнь и личные ценности. В сознании молодых респондентов общественно значимые ценности уступают место индивидуально значимым. В диссертации подчеркивается, что замыкание человека в собственном "малом" мире - важная предпосылка его адаптации к социальной реальности. Однако это также и своего рода изоляция от общества в кругу собственных интересов.

В параграфе 3.4. - "Совесть и толерантность как объекты социологии морали" - анализируются результаты социологических исследований отношения различных социальных групп к этическим категориям совесть и толерантность. Диссертант рассматривает совесть как высшую форму проявления морали на уровне индивидуального нравственного сознания, имеющую решающее значение в нравственной социализации личности.

На основе анализа различных подходов к пониманию феномена совести автор определяет совесть как воспитанную способность человека оценивать свои мысли, чувства, поступки сквозь призму добра и зла, по мерке общечеловеческих моральных ценностей, самостоятельно формулировать для себя нравственные нормы и принципы и требовать от себя их исполнения.

Сравнительный анализ исследований, проведенных диссертантом в 1998-2008 годах при участии более 3000 студентов МГУЛ и КИУЭС, выявил тенденции в динамике отношения студентов к ценности "чистая совесть". В абсолютном выражении значимость "чистой совести" для молодежи возросла с 6,46 баллов в 1998/1999 годах до 7,1 балла в 2008 году. Наряду с этим, в иерархии ценностных ориентаций "чистая совесть" переместилась с 6 места в 1998/1999 годах на 12 место в 2008 году. Пойти против совести и поступить безнравственно ради личного материального благосостояния сочли для себя возможным около трети респондентов (30% и 36%), около половины студентов (44% и 48%) посчитали это для себя недопустимым. Примерно каждый второй опрошенный студент (48%) ни при каких условиях не согласен пойти против своей совести и поступить безнравственно (52%).

Значимость исследования проблем толерантности в рамках социологии морали определяется тем, что, по убеждению диссертанта, толерантность выступает высшим проявлением морали на уровне общественного сознания, она является ключевым духовно-нравственным принципом гражданского общества и основывается на признании, уважении универсальных прав и основ свобод человека.

С целью создания целостного представления об основных особенностях и факторах формирования этнической толерантности у молодежи автором было проведено анкетирование, в котором приняли участие 300 студентов КИУЭС, 450 школьников г. Королёва Московской области и около 100 студентов Курского института менеджмента, экономики и бизнеса. Результаты анкетирования зафиксировали довольно высокий уровень этнической толерантности у молодежи. Почти половина респондентов полностью считают себя толерантными в межличностных отношениях с людьми иной национальности, хотя и был выявлен интолерантный взгляд на представителей некоторых национальностей. Тем не менее, только каждый пятый (19%) готов принять в качестве члена своей семьи человека другой национальности. Примерно столько же (20%) не хотят, чтобы среди их друзей были представители разных национальностей. Половина (51%) респондентов видят причину плохого отношения к представителям других национальностей в их некорректном поведении.

Исследование выявило, что большинство студентов и школьников, принявших участие в анкетировании, осознают необходимость формирования у себя толерантности и стараются воспитывать в себе это качество. Это свидетельствует о наличии определенного потенциала для роста уровня толерантности молодых людей и подростков и гармонизации отношений между представителями разных национальностей.

Крупномасштабные общероссийские опросы, проведенные Центром социологии прав человека Института социально-политических исследований РАН в 2000, 2001 и 2002 гг. и Институтом комплексных социальных исследований РАН в 2001-2003 гг., зафиксировали довольно высокий уровень толерантности населения в национальном вопросе (несмотря на некоторый разброс мнений в разных группах респондентов). Половина россиян полностью толерантны к людям других национальностей и более половины - полностью терпимы в своих взглядах на то, какой должна быть государственная национальная политика. Наиболее предпочтительными для респондентов оказались представители ведущих стран старой европейской культуры - это в первую очередь французы (им симпатизирует 61% опрошенных, не симпатизируют только 5%) и итальянцы (55% положительных реакций и 6% отрицательных), а также некоторых исторически тесно связанных с Россией славянских народов - белорусов (симпатии около 59 %, антипатии 8%), украинцев (53% против 13%), болгар (соответственно 52% и 6%). Однако существует целая группа этносов, к которым большинство российских респондентов испытывает антипатию. В первую очередь это практически все кавказские народы, исключая армян, и жители стран Балтии.

По мнению исследовательского коллектива из Института социологии РАН, в России возник и все более широко распространяется среди молодежи своего рода "избирательный" (селективный) национализм. Вероятно, это связано как с реалиями нынешней российской повседневности (прежде всего с межэтнической конкуренцией в различных сферах жизни), так и с утверждением постимперских форм российской идентичности.

В результате проведенного анализа делается вывод, что данный процесс не влечет за собой формирование того, что можно назвать "закрытым" сознанием и не противоречит приверженности "имперской" традиции. Российская молодёжь, в особенности, образованная ее часть, нацелена на активное самоутверждение в глобальном пространстве.

В заключении обобщаются результаты исследования, подтверждаются его методологические предпосылки, делаются наиболее общие выводы по содержательной части диссертации и на их основе определяются основные направления дальнейшего изучения проблемы.

Данная работа отвечает лишь на некоторые вопросы, связанные с проблемой становления социологии морали как социологической теории, но, автор надеется, что затронутые проблемы привлекут внимание других исследователей, и это будет способствовать дальнейшему изучению этого вопроса.

В приложении даны образцы анкет, которые применялись в ходе эмпирических исследований, а также информационные записки с общими результатами исследований.

Математическая обработка первичной информации проводилась диссертантом с использованием программного пакета SPSS for Windows.

В последнее время среди иностранных слов, которые используются в лексике россиян, довольно активно употребляется понятие «толерантность». Понятие «толерантность» означает уважение, принятие и понимание другой культуры, других форм самовыражения, других способов проявления человеческой индивидуальности. Толерантность предполагает знания, открытость, общение, свободу мысли, совести и убеждений. Каждый свободен придерживаться своих убеждений, но при этом, признавать такое же право за другими. Взгляды одного человека не могут быть навязаны другим. Фактически, толерантность предполагает цивилизованный «диалог культур» во всех видах коммуникаций.

Принятие и понимание другой культуры, другой личности невозможно без освоения нормативных ценностей каждой из взаимодействующих сторон. Присвоение ценностей другой культуры не только обеспечивает интеллектуальное, духовное развитие личности, но и позволяет выстраивать новую схему взаимодействия, в которой стержневой основой становится не «вертикаль», а «горизонталь», так как все существующие в современном мире культуры рядоположены. Не может быть недоразвитой или переразвитой культуры. Культура всегда отражает духовный поиск народа, отдельной личности.

Принципы толерантности были сформулированы на Западе, что, вероятно, обусловлено особенностями европейской истории. Как известно, в период Возрождения в Европе были сформулированы те гуманистические ценности, которые впоследствии определили дух и содержание европейской цивилизации. Со времен Возрождения мерой всего сущего для европейцев стал человек, его права и свободы. Не случайно в Декларации принципов толерантности записано, что проявление толерантности созвучно уважению прав человека.

Европейцы за права и свободы выходили на баррикады во времена буржуазных революций. Правовое государство, гражданское общество – это социально-политические завоевания европейцев, образцы европейской культуры. В России за права и свободы не боролись. Их или брали или отдавали. Отсюда те сложности, с которыми приходится сталкиваться в последние десятилетия. Права и свободы народу дали, а что с ними делать, не объяснили, а между тем, история показала, что завоевать права и свободы намного проще, чем распорядиться ими.

Не удивительно, что толерантность пока не является основой взаимодействия ни в одной из сфер жизнедеятельности российского общества. Более того, зачастую мы сталкиваемся с проявлением интолерантности и в сфере политики, и в сфере экономики, и в сфере культуры, и в сфере межнациональных отношений. Вероятно, ни для кого не секрет, что отношения между людьми в нашем обществе так же приняли форму интолерантных, что подтверждается результатами многочисленных социологических исследований.

Население России не чувствует себя социально защищенным, хотя социальное согласие определяет как норму общественной жизни. Такого рода противоречие порождает явное или скрытое неприятие принципов толерантного взаимодействия. Как правило, адекватно себе воспринимаются только «подобные себе», то есть в своей социальной среде человек чувствует себя более комфортно. Фактически в коммуникативном поле россиян доминирует интолерантность.

В общественном сознании уже сформирован стереотип, в основе которого лежит отождествление иноязычного понятия «толерантность» с русским понятием «терпимость». Вероятно, не требуется особой социальной прозорливости для того, чтобы понять, что толерантность, понимаемая как терпимость, вряд ли способна завоевать большое число сторонников. «Терпимость» в ракурсе российской истории, как известно, имеет негативный контекст. Более того, в русском варианте уважение к другой культуре, к другому человеку принимает форму терпимого отношения к инаковости, что принципиально меняет качественную окраску содержания понятия толерантность.

В современных условиях все социальные группы и отдельные личности преимущественно «играют в толерантность», обеспечивая тем самым чувство самоудовлетворенности. Между тем, в толерантность «играть» нельзя. В свое время Д.С. Лихачев говорил, что можно прикинуться добрым, щедрым, внимательным. Невозможно прикинуться интеллигентным. Так вот толерантным тоже прикинуться нельзя. Рано или поздно эта «игра» обнаружиться. Более того, толерантность как вежливость: «цениться дорого, а стоит дешево». Она не требует финансовых затрат, но ее результатом становится баснословный капитал, неотчуждаемая собственность – присвоенная культура во всём ее многообразии.

В современных условиях для овладения принципами толерантности, прежде всего, необходимо понять, что толерантность – это всего лишь способ, механизм, инструмент взаимодействия, а не самоцель. Целью является достижение социального согласия, социальной безопасности. Толерантность не предполагает уступки, снисхождение или потворство, как записано в Декларации принципов толерантности. Толерантность – это признание универсальности прав и свобод, то есть осознание того факта, что права и свободы не являются прерогативой одной личности. Через постижение, осознание своих прав и свобод мы постепенно придем к признанию прав и свобод других граждан, других народов, других культур, других политических взглядов и позиций.

В последнее время преимущественная часть населения нашей страны успокаивает себя тем, что «богатые тоже плачут». В явной или скрытой форме мы постоянно наблюдаем определенное противостояние различных социальных групп: богатых и бедных. Между тем, вероятно, следует понимать, что фактическое социальное равенство – это не более чем утопия, так как все люди имеют разный потенциал: и интеллектуальный, и физический. История показала, что на практике утопическая идея социального равенства приобретает малосимпатичную форму социальной одинаковости. Желаем мы того или не желаем, в человеческом сообществе всегда будут и те, кто более успешен, и те, кто менее успешен. Другой вопрос: критерии успешности и принципы восхождения «наверх». Вероятно, реальные причины социального негативизма в современной России следует искать именно в этом. Раздражает не богатство, а спесь, интолерантность, неспособность к уважению, принятию и пониманию «другого» со стороны тех, кто успешен по сегодняшним критериям. Словесный памятник нашему времени выглядит достаточно жестко: «Если ты такой умный, почему ты такой бедный?». Потому что, другая сторона еще не созрела до понимания своих прав и свобод и не задала свой вопрос: «Если ты такой не умный (проще говоря, глупый), почему ты такой богатый?». Вероятно, на Западе осознали необходимость социального равновесия, социальной безопасности, вследствие чего появился довольно сложный для нашего понимания материал к размышлению: «Декларация принципов толерантности». Окажемся ли мы способными к присвоению результатов чужого горького опыта или создадим, по старинке, что-либо свое, покажет время. Ясно только одно, без принятия принципов толерантности мы не сможем обеспечить ни социального согласия, ни социальной безопасности, ни поступательного движения вперед, так как в сегодняшней России нет кодекса чести ни среди богатых, ни среди бедных.

Комплекс «обездоленности», определяющий уровень толерантности, присутствует и в среде библиотекарей, причем вне возраста и социально-статусных позиций. Единственным коррелирующим признаком внутри самой среды, определяющим границы толерантности, является «география» проживания библиотекарей, обеспечивающая им различный уровень социальной интеграции. Однако общность социальных проблем, определяющая поведенческие паттерны, мировоззренческие основы постепенно «стирают» географические границы, превращая данную субкультуру в некий культурный ареал, существующий по своим социокультурным доминантам. Библиотекари постепенно превращаются в хранителей артефактов – сторожей (по социально-статусной позиции в обществе), имеющих соответствующее скудное материальное довольство. И одновременно (на уровне самоощущения, самооценки) волонтерами культуры, «последними из могикан», духовный поиск которых является малоинтересным для общества.

В современных условиях представить себе молодого библиотекаря с личностными степенями свободы, с уровнем востребованности (во всех отношениях!), с активной нравственной позицией схожими с героиней фильма С. Герасимова «У озера», практически невозможно.

Общество перестало слушать ученых, писателей, учителей, библиотекарей. Все внимание сосредоточено на актерах, которые с экрана рассуждают на все возможные темы, исключая передачу «Очевидное-невероятное». В нынешних условиях представить себе подвижническую деятельность библиотекаря, защищающего озеро Байкал или что-либо другое, фактически невозможно. Библиотекарь не может защитить, прежде всего, самого себя в глазах общества. Как следствие, неуважение, неприятие со стороны общества данной субкультуры; форм ее выражения, способов проявления. Общество захлестнул прагматизм, который позволяет рассматривать труд библиотекаря с инструментальной точки зрения: хранит, выдает книги.

Знания, открытость, способность к общению, являющиеся профессиональными маркерами библиотекарей, становятся невостребованными. Происходит вынужденная трансформация индивидуальных и групповых ценностей людей этой профессии, снижается притягательность профессии для молодого поколения. Как следствие, незначительное число молодых в кадровом составе библиотек; феминизация профессии, что ведет к гендерной асимметрии, имеющей своим следствием значительное число незамужних женщин - библиотекарей, воспитывающих самостоятельно детей или вообще не имеющих детей. Такого рода проблемы явно не способствуют росту притягательности профессии в среде молодежи.

Если девушки не успели обустроить свою семейную жизнь в вузах, в стенах библиотеки в режиме жесткого рабочего времени и ограниченных гендерных коммуникаций они уже, вряд ли, смогут успешно решить эту проблему. Кроме того, обучаясь в вузах соответствующего профиля (очно или заочно), они обречены на перманентное пребывание в женских коллективах, стандарты существования которых, не являются оптимальными с точки зрения природного контекста культуры.

В результате девушки/молодые женщины «без вины виноватые» постепенно теряют жизненные ориентиры/маршрутизаторы: повлиять на общественные процессы они не могут (нет соответствующего механизма), решить свои проблемы (материальные, жилищные, семейные, профессиональные, гендерные, личностные) они не могут (обществу не до них); создать приемлемые условия труда они не могут; не могут обеспечить охрану труда, здоровья. Все инициативы постепенно «сходят на нет», так как библиотекари в современном российском обществе не обладают теми материальными и нематериальными ресурсами, которые способствуют разрешению этих проблем; библиотекари не имеют адекватной своей социальной роли и социокультурной деятельности социальной защищенности.

Очевидно, что толерантность не может стать нравственной основой социокультурной деятельности только молодых библиотекарей. В этом случае целесообразно говорить о необходимости реформирования/модернизации нравственных основ взаимодействия внутри самой профессиональной среды в контексте цивилизационных требований исторической эпохи.

Овладение принципами толерантности – процесс, протяженный во времени. В каждом конкретном случае стартовые позиции, характеризующие начало движения, будут определяться теми социокультурными нормами, которые выработаны внутри определенного коллектива, степенью их тождественности принципам толерантности. Для одних коллективов – это возможность номинировать те нравственные основы, которые характеризуют отношения внутри коллектива, для других – это раздражитель, вопреки которому продолжают сохраняться традиционные интолерантные отношения, предъявляемые обществу (вопреки здравому смыслу) как корпоративные.

Подобный дуализм в восприятии цивилизационных основ жизнедеятельности современного человеческого сообщества характеризует и личностные позиции представителей профессии, так как в каждом конкретном случае мы имеем дело с уровнем личностного принятия/не принятия принципов толерантности. Для одних это неоспоримый способ взаимодействия с читателями, с коллегами (вне возраста и социально-статусных позиций), для других – это жесткий поведенческий сценарий, овладеть которым им или сложно, или практически невозможно.

В целом, подводя итог, следует отметить, что толерантность станет нравственным регулятором отношений внутри профессиональной среды библиотекарей только в том случае, если в равной степени будут учитываться векторы влияний объективных и субъективных факторов. Молодые библиотекари, какими бы пассионарными они не были, не смогут изменить те поведенческие стереотипы, которые закрепились внутри коллективов. Решение проблемы лежит вне гипотетических показателей уровня толерантности самой молодежи. В данном случае очевидно, что возможности самореализации молодежи в контексте толерантности напрямую зависят от тех нравственных установок, которые определяют внутриимиджевые характеристики коллективов; от уровня социальной безопасности, характеризующей жизнедеятельность определенного коллектива.

X. Заключение

· Идея развития науки о детском чтении, возникшая на рубеже XX-XXI веков, становится особенно актуальной в связи со значительными изменениями в стратегии чтения детей и подростков.

· Приобщение к чтению является связующим звеном в работе библиотекарей, учителей, родителей и всех тех, кто имеет отношение к книге. Целью этой деятельности является трансляция ребенку идеи о том, что он сам ответственен за свое образование, культурный уровень и уровень жизни, что читатель сам – в первую очередь, его семья – во вторую, а все культурные учебные заведения – в третью, несут ответственность за уровень его читательской культуры, образования, обучения.

· В России изучение детского чтения ведется силами немногочисленных исследователей – социологов, психологов, педагогов, библиотекарей, литературоведов. Интегрирующая роль, связанная с объединением исследователей и практиков, заинтересованных в развитии детского чтения, принадлежит библиотекам, прежде всего, детским, что подтверждается практикой деятельности Республиканской библиотеки для детей и юношества в Удмуртской Республике.

· Как следствие, локализация исследований. Локальные исследования, безусловно, обогащают науку о детском чтении. Но вместе с тем они не обеспечивают: 1) формирования общей картины происходящих процессов; 2) надежного информационного фундамента для организации поддержки детского чтения в масштабе страны, так как опираются на различные методологические и методические подходы.

· Предложенный авторами монографии анализ результатов исследований – это пример социологического взгляда на детское чтение. Очевидно, что изложение результатов, выводы по исследованиям, не являются бесспорными и, как следствие, могут оспариваться теми, кто имеет свой собственный исследовательский взгляд на проблему, подтвержденный данными эмпирических исследований. Это их право, которое уважают авторы монографии.

· Авторы монографии принципиально не меняли жесткость оценок, акценты в изложении результатов исследований, так как они имеют исторический контекст и принадлежат «своему времени». Тем интересней они для читателя.

· За прошедшее пятилетие произошли существенные изменения в практике детского чтения. Возросла компьютерная грамотность детей и подростков, что требует дополнительных исследовательских усилий для изучения динамики информационных/читательских потребностей детей и подростков.

· Между тем, изложенные результаты исследований, не потеряли своей научной ценности, так как именно они позволяют рассматривать детское чтение не как застывшую форму, а как процесс, протяженный во времени и пространстве.

· Решение проблемы приобщения детей к чтению имеет государственное значение: «читающая нация создается из читающих детей».

ХI. ПРИЛОЖЕНИЕ

1. Макет анкеты для учащихся 5-6 классов

Республиканская библиотека для детей и юношества хотела бы узнать твое мнение о работе нашей библиотеки. Пожалуйста, ответь на все вопросы, не указывая своей фамилии и имени. Все варианты ответов, которые тебя устраивают, обведи, пожалуйста, кружком. Там, где это необходимо, впиши, пожалуйста, свой вариант ответов.

1. Ты посещаешь нашу библиотеку:

01. раз в неделю

02. один-два раза в неделю

03. раз в месяц

04. очень редко, в случае необходимости

05. твой вариант_________________________________

2. В библиотеку ты:

01. записался самостоятельно

02. пришел записываться вместе с родителями

03. пришел записываться с бабушкой или дедушкой

04. пришел записываться с одноклассниками

05. пришел записываться с друзьями

06. твой вариант_________________________________________________________________________________________

3. Какие книжки ты обычно берешь в библиотеке? (укажи, пожалуйста, все возможные варианты ответов)

01. сказки 05 комиксы

02. приключения 06 справочники

03. фантастику (фэнтези) 07 энциклопедии

04. детективы 08 Что-то еще? Напиши, пожалуйста_______________________

_______________________________________________________

01. о животных, растениях 04 о профессиях

02. о странах и народах 05 о школе и твоих сверстниках

03. по истории 06 о любви и дружбе

07 Что-то еще? Напиши, пожалуйста_______________________

_______________________________________________________

Аннотация . Значимость данной статьи заключается в том, что в ней рассматривается толерантность русской культуры через ее основные проявления. Наличие различных мнений по поводу понятия толерантности и последствий включения России в глобальное информационное общество требует осмысления феномена толерантности в философском контексте и определения его глубинных культурных оснований.

Осуществление этого осмысления поможет определить способы взаимодействия российской социальной действительности с внешним миром. Процесс либеральных реформ в России также вызывает определенное сопротивление со стороны русской культуры и русского менталитета. Это является признаком неразвитости русской культуры, ее неспособности устоять перед натиском технического прогресса; напротив, в этом проявляется ее преимущество: она не подчиняется слепо техническому прогрессу, но подчиняет его себе. Это касается и других сфер жизни общества - социальной, политической, экономической и др. Толерантность русской культуры заключается в осмысленном и справедливом взаимодействии с Другим, с его традициями и целями.

Такие понятия, как совесть, терпимость, отзывчивость, не являются архаическим пережитком русской культуры, а составляют ее основу. В современном информационном мире русская культурная традиция дает ответы на многие вопросы мироустройства. Смирение и терпимость - это не признаки слабости и неспособности понять происходящее; напротив, эти черты русской культуры, характерные для нее и поныне, и есть главные проявления подлинной толерантности.

Ключевые слова: русская культура, русский менталитет, толерантность, совесть, смирение, справедливость.

Понятие толерантности является достаточно популярным среди политиков, социологов, психологов и, конечно же, философов, хотя в настоящее время интерес к ней несколько снизился. Толерантность - весьма неоднозначное понятие, хотя его смысл часто пытаются свести к терпимости. В данной статье мы попытаемся выявить и описать русское видение толерантности, обнаружить оттенки этого понятия, присущие русской культуре.

Толерантность, социальная изнутри, открывает двери тому, что проникает снаружи в общество. То, как происходит проникновение определенных ценностей в то или иное общество, описывает нам так называемое Окно Овертона - окно возможностей и допущений. Возможности связаны с внедрением чуждых и неприемлемых ценностей в обществе. Толерантность в этом процессе может сыграть отрицательную роль: она будет способствовать тому, что общественное сознание и сознание отдельного человека не будут оказывать сопротивление новым ценностям, привносимым извне. Россия испытывает воздействие либеральной пропаганды и внедрения либеральных демократических ценностей, начавшееся в конце 80-х - начале 90-х гг. и активно продолжающееся по сей день, «ибо толерантность стала идеологическим оружием Запада в противостоянии с Россией. Они требуют от России толерантности, снимая с себя обязательства по этому явлению» . В этой связи интерес к русской толерантности в философии высок. Посредством анализа толерантности русской культуры и русского менталитета откроются новые аспекты данного понятия и будет дан ответ на вопрос, почему в России так трудно идут либеральные реформы и почему русский человек сопротивляется навязываемым извне благим идеям демократии и свободы.

Русский менталитет весьма противоречив, непредсказуем, но вместе с тем постоянен в рамках времени, как, собственно, и любой менталитет. О русском менталитете можно сказать, что он вневременной. Противоречивость и загадочность русского менталитета надо оценивать как его многогранность и многоуровневость. В этом случае можно не согласиться с Н.А. Бердяевым, который описывал противоречивость русского характера и русской культуры . Противоречивость и проявление противоположных качеств возможны в зависимости от рассмотрения данной культуры. Если речь идет о внутренней точке зрения на русскую культуру, то противоречивость - это ответная реакция на внешние воздействия.

Без этих воздействий русская культура оставалась бы в определенном постоянстве. Есть в ней то, что проявляет свою значимость с особой силой в определенное время в менталитете. В русском менталитете есть что-то вечное; русский человек живет вечными ценностями, а его долгое ожидание плодов своих благих, по-божески, что называется, поступков часто путают с леностью. Это не леность, а большая духовная работа сознания русского человека, его внутренняя напряженность. Русский осмысливает свои поступки, поступки других, пытается найти их вечную неизменную логику. Если нет этой вечной логики, ориентированной на добро, то на хорошее надеяться не стоит. Прагматизм не может быть вечным, потому как он требует все новых и новых выгод, забывая о прежних действиях, делах. Содеянное прежде, в русском менталитете, продолжает жить, оно не кончается при достижении цели и получении материального поощрения, оно перерастает в благо, а благо - это одухотворенность достигнутого.

Большую роль в формировании менталитета играют внешние факторы. Культура русского народа является стержнем его менталитета, не позволяющим полностью изменить культуру - душу народа - путем внедрения чуждых, а порой просто идущих против совести человека ценностей.
Менталитет выступает защитным буфером, сферой, оберегающей душу народа от внешних воздействий. Глубинным источником менталитета является культура, внешние факторы - это среда реализации внутренних культурных свобод. При этом внешние обстоятельства провоцируют менталитет на определенную ответную реакцию, оказывая и воздействие на культуру. Культура в этом воздействии идет на уступки внешним факторам, маскируясь менталитетом. Это смирение часто называют слабостью русской культуры, ее отсталостью от западной культуры. Русский бездействует, не берется создавать предприятие и получать прибыль из него, потому что он не смеет делать то, что не свойственно его культуре и мировоззрению. Взяв необходимое, на большее он не посягает. Именно смирение как внутренняя работа и внутренняя борьба характерны для русской культуры. «Специфическим для русского человека является то, что часто его толерантность перерастает в долготерпеливость, во всепрощен- чество... Комплекс долготерпеливости... обеспечивал выживаемость в трудных условиях, устойчивость духовного мира, стабилизацию социальных отношений, помогая русскому человеку выстоять, не сломаться, и в самых сложных условиях продолжать делать свое извечное человеческое дело» . Именно благодаря смирению русский человек способен сохранить свою культуру, выводя ее из под удара разрушающих внешних факторов, диктующих человеку определенное поведение, слова и даже мысли. Но русский человек не может мыслить по чьим-то образцам, он всегда свободен. Те моменты, когда русский человек вдруг бунтует , это как раз и есть стремление к свободе, это борьба против хамства и все более давящих политических и социальных границ. Для западной культуры «важно отметить, что, исходя из принципов либеральной доктрины, понимание толерантности обосновывается с точки зрения рационализма. Так, в либерализме институциональные качества справедливости проявляют себя в законе и правосудии» . Правила социального и политического поведения чужды для русской культуры, потому как эти правила сформированы за пределами русского мира. «Но человек, принципиально и идейно оправдывающий свои неверные пути, лишает себя нравственного света и воздуха; он как бы угашает солнце над самим собою и в глубине своей собственной души и погружается в кромешную тьму, в которой зло и добро смешиваются; где именно поэтому нет ни зла ни добра, и душа начинает черстветь, чернеть и ожесточаться» . Поэтому в душе русского человека всегда светит нравственное солнце, делая его сильнее и оправдывая его поступки, придавая им смысл. «Душа, покорная хаосу, бессильна создавать космос во внешнем мире - в природе и общественности. Грубая и своевольная, жадная и упрямая, с порочными и разнузданными страстями, она бессильна создавать технику и организовывать хозяйство» .

Современные либеральные тенденции в России основаны на раскрытии тех качеств, которые в русской культуре и сознании русского человека вызывают негодование. Продолжается поиск национальной идеи. Каждый русский человек сам решит, что ему делать, но он не может определиться без остальных, ему важно действовать в мире здравого смысла, в обществе, где он нашел бы отклик своим действиям. Пока же «проблема национальной идеи России, русская идея сегодня вновь волнует умы многих россиян. Споры о национальной идее останутся актуальными, по-видимому, до тех пор, пока наше Отечество не обретет тот путь, который поддержит большинство его граждан и который объединит их» . Многие современные реформы в нашей стране идут трудно, потому что они находят внутреннее сопротивление в душе конкретного человека. По словам А.А. Богданова, «начиная с эпохи Возрождения, великое освободительное движение человеческого духа шаг за шагом расчищает путь для непрерывного, беспрепятственного прогресса человеческих сил - индивидуальных и общественных... В сфере мышления эта освободительная работа выступает в форме критики, разбивающей бесчисленные фетиши, стоящие на пути познания, разрывающей бесчисленные путы, сковывающие его развитие» . В либерализме борьба за свободу оборачивается еще большим закрепощением. Человек стремится к личной свободе, стремится к себе, но и бежит он от себя. Получив политическую свободу, определенные политические права и социальные гарантии, человек в либерализме не останавливается на достигнутом, движется далее - сначала предлагает эти достижения другим народам и странам, а затем стремится к новым достижениям внутри своего общества. Это называется развитием. В действительности это всего лишь бегство, бегство от чего-то неведомого, непонятного, а если человек бежит от неведомого, то и путь, и цель его бегства тоже неведомы.

Чтобы двигаться дальше, нужно отдавать отчет и понимать конечную цель своих действий. Либеральная западная толерантность, с которой столкнулась русская культура, конечной целью имеет либеральное освоение мира - навязывание правил жизни, где западные либерально настроенные деятели и есть главные изобретатели этих правил. «Европейская культура - это культура универсализма, при этом универсализма личностного характера. Личностный характер европейской культуры определяет ее особое отношение ко всему, находящемуся за пределами данной культуры. Это не только терпимость, но и в известной мере тяготение к другому» . Именно это тяготение к другому определяет основу либеральной толерантности, дающей права и свободы человеку, но при этом человек, сам того не понимая, становится заложником собственных представлений о демократии. Желая освободить от несвободы, либерализм ведет человека за собой, являясь как бы неким источником истины; человек воспринимает источником свободы именно то, что слышится ему не из уст Божественного, не из нравственного мира, а из мира свободы, созданного кем-то. Этот кто-то выходит прежде за рамки социальной организации, начинает управлять ею, а затем к этому управлению привлекает уже всех остальных людей, сам же уходит на еще более далекий уровень, оставляя так же определенные рамки несвободы, но это иные границы. Быть толерантным в этом смысле - значит допускать иные границы несвободы.

С позиций русской культуры толерантность стоит понимать как внутреннее, духовное качество, которое является в ней не чем иным, как смирением. Критика, по словам А.А. Богданова, - это преодоление внешних барьеров, но до каких пор человек будет преодолевать эти барьеры? Рано или поздно ему придется остановиться и задуматься над целями своих действий. Это характерно для западного либерализма. В русской культуре иное отношение к внешним факторам - русский человек не борется против внешних условий, с которыми он не согласен, но принимает их и обнимает всем сердцем. Иван Ильин в работе «О сопротивлении злу силою» писал: «...Борьба со злом есть процесс душевно-духовный; побеждает зло тот, кто превращает его в добро, то есть из глубины преображает духовную слепоту в духовную зрячесть, а силу каменеющей ненависти в благодатность приемлющей любви» . В русской культуре толерантность связана со всецелым овладением предметом, с его созерцанием. Созерцание - это понятие сакральное, связанное с глубоким, уважительным осмыслением в рамках нравственности и одухотворенности.

Еще один аспект толерантности в русской культуре - оценивание событий, поступков и действий. Оценка в русской культуре и русском менталитете не связана с осуждением и уничтожением. Почти всегда оценка поступков человека - это помощь ему согласно здравому смыслу. Соизмерение со здравым смыслом, определение отклонений от него. Толерантность - это не безоговорочное восприятие как есть, как получилось, а осмысление случившегося и недопущение возможных ошибок в будущем, а также добрый совет другим людям.

В настоящее время русский человек начинает оценивать события, пытаясь осмыслить происходящее, чтобы сориентироваться в нем. Но это осмысление не с целью получения прибыли и выгоды, это оценивание происходящего внутренним светом нравственности. Для русского человека очень важно, чтобы все было по совести, по-божески, чтобы действия не противоречили закону Вселенской гармонии. Сейчас в русском человеке просыпаются творческие силы и здравомыслие, он начинает понимать свою ответственность перед Родиной, родной землей, своим родом, семьей.

Вместе с тем установки, образцы поведения уже не связаны с конкретными людьми, героями, кумирами и т. д. Образцы поведения нужно создавать самостоятельно, искать их, обратившись к познанию своей культуры. Это не просто тенденция российского общества, это черта планетарная. «В середине ХХ в. изменился характер автор ите- та; это уже не явный, а анонимный, невидимый, отчужденный авторитет. Требование не исходит ни от личности, ни из идеи, ни из нравственного закона... Действительно, нет другого авторитета кроме безликого "Нечто"» . Поддержки требовать не от кого, искать ее только в себе. Ждать, что кто-то сделает нас лучше и обеспечит наше существование, уже не просто бесполезно, а не имеет смысла. Русский человек должен нести ответственность за свою деятельность, а не отсылать к тому, что его кто-то заставил. Сейчас потенциал толерантности в русской культуре, проявляемый в истинном смирении, то есть в «бытии в мире», существовании «с миром», раскрывается с новой силой.

Темное начало приобретает божественные формы, безликая деятельность становится целенаправленной, обретает смыслы и конечные цели. «Стоит обратить внимание на тот факт, что за последние сто лет идеология консервативной революции принципиальных изменений не претерпела. Ее врагами, как и прежде, остаются либеральная модернизация, эгалитарная демократия, тотальная эмансипация» . Именно внешняя либеральная оболочка делает деятельность русского человека темной и бесцельной, отсталой, если угодно, западной культурой. Это не из-за отсутствия ума и творческих способностей русский человек не может организовать правовое государство и рыночную экономику, а от того, что эти образцы рынка и государства противоречат самой русской культуре, русскому духу. Тут обвинение в нетолерантности совсем не к месту, напротив - это и есть настоящая толерантность, в основе которой лежит смирение.

Толерантность русской культуры - прежде понимание, а затем определение. Эти оценки событий дает русский человек, он не в силах удержаться от суждений об увиденном. Русский человек любит посплетничать, порассуждать, высказать свое мнение по поводу тех или иных событий. Ему непременно хочется самому принять самое непосредственное участие в обсуждаемом событии. По этому поводу М.Н. Ефименко в статье «Отечественная философия о сущности и формах толерантности и особенностях русской религиозности» пишет: «Одно из проявлений ненасилия заключается в том, что человек не должен выступать судьей в вопросах жизни и смерти, поскольку это не его компетенция. В остальных случаях он может выступать судьей поступков людей, но при этом ни в коей мере не покушаться на их свободу» . Ненасилие значит словесное обсуждение, порицание без прямого вмешательства в то или иное жизненное обстоятельство.

Русская толерантность тесно связана с понятием справедливости. «Справедливость фиксирует приемлемую для нравственного сознания меру (порядок, способ, версию, тип) конфигурации социокультурной реальности. Если выразиться максимально кратко, то справедливость есть мера должного распределения благ и тягот» . Если что-то сделано несправедливо и кто-то поступил не по совести, то ни о какой толерантности не будет и речи в русском сознании. Справедливость - это непременное условие лояльного отношения русского характера ко всему происходящему. В этом случае толерантность обретает оттенок значимости. Трудно представить русскую культуру, которая шла бы на уступки и уступала бы полностью право на истину какой-либо идее, если она с этой идеей не согласна. Это касается сферы правовых отношений. Трудно заставить русского человека следовать правовым нормам, которые противоречат его здравому смыслу и пониманию жизни. Вся законная обязательность в русском мышлении носит формальный, внешний характер. Это касается и других сфер жизни русского человека - социальной, политической, экономической и др. Что касается сферы природы и культуры, то именно они признаются истинными и справедливыми в силу своей первозданности. Ожидание справедливости социальной и политической, правовой и экономической основано на культуре и подкрепляется природой. Природа станов ит- ся первой жертвой несправедливости - вырубаются леса и выкачивается нефть, родная земля становится сырьевым придатком для внешнего мира. Русская природа принимает на себя первый удар либеральной идеи потребительства, впрочем, как и природа любой другой страны. Затратное отношение к природе в русском менталитете объясняется тем, что природные богатства не желают стать товаром и предпочитают погибнуть на родной земле. Данная идея вполне заслуживает внимания, потому как на практике мы имеем дело с многочисленными издержками природопользования в России. Но если распределить природные блага по совести, по справедливости, то русский человек станет первым заступником и хранителем родной природы.

Сейчас под воздействием внешних условий (экономических, социальных, политических, психологических и иных факторов) есть возможность изменять менталитет, влиять на русскую культуру. Данные факторы имеют весьма важное значение для формирования менталитета. Однако экономика, социальная и политическая сферы зависят от менталитета народа, его культуры. В настоящее время все больше в ученой среде понимающих то, что изменение внешних условий способствует определенному поведению человека в этих условиях. Бытие определяет сознание.

Сначала закладывается привычка, а затем целая ментальная установка, встраиваемая в культуру. Скажем, развитие рыночных отношений наполнило наши прилавки различными товарами, человек оказался в ситуации, когда можно говорить о культуре потребления и формировать ее, дабы оградить людей от безудержного приобретения нужного и ненужного. Если говорить о личных взаимоотношениях, то они также связаны с ориентацией на рынок, то есть имеют психологической основой ожидание награды, однако «в личностно-куль- турном плане проблема толерантности "снимается" в виде выделения и описания ее как социокультурной нормы и морального принципа. В настоящее время проблематика толерантности образует состав этики ненасилия... Ненасильственный и толерантный мотив полагает воспринимать другого как равнодос- тойного участника и субъекта в общении. Одномерность человека и есть его крайняя нетолерантность, часто приводящая его к негативной (деструктивной) толерантности» . Русская толерантность не одномерная, она широка в своих проявлениях. Русский человек простит все, но если прощеный не будет жить по совести, то русский характер непременно вмешается. В либерализме это вмешательство называется нетерпимостью, несдержанностью, но в русской культуре это называется устроением жизни по совести.

В настоящее время открыты новые характеристики толерантности, глубже изучена психология этого понятия. В либеральной традиции мы видим непонятное разнообразие, связанное с нетрадиционными половыми ори- ентациями, однополыми браками и т. д. Русское мировоззрение не может это воспринять как норму. В русском православном (правильном) сознании это бесчинство, блуд. Если человек не следует своему чину - мужскому или женскому - значит он бесчинствует. А блуд всегда осуждаем. Блуд - это изнанка любви, ее суррогат. Любовь просыпается в человеке естественным образом, ее можно сломать, исказить, подменить, но нельзя уничтожить совсем. Тертий Филиппов в работе «Русское воспитание» говорит о чувстве любви следующее: «Не тот высоко ценит чувство любви, кто боится пронести жизнь, не испытав ее наслаждений, но тот, кто принимает счастье лишь тогда, когда оно не входит в раздор с высшими требованиями нравственного закона, кто отказывается от своих прав на счастье, боясь оскорбить святыню самого чувства какой-либо порочной примесью или постыдным торгом с совестью» . Но далее он продолжает: «Кроме того, что любовь - чувство законное, но все-таки личное, - должна бывает иногда посторониться и дать дорогу другим побуждениям, но даже и в тех случаях, когда ее стремления не встречают никаких нравственных препятствий, не должно брать ее только с одной стороны ее значения, то есть только как источник личного счастья и наслаждения: у нее есть более важные стороны» . Любовь, как свойство и проявление толерантности русской культуры, - это не только личное человеческое чувство, а чувство, имеющее общественную и культурную пользу - создание семьи, продолжение рода. Любовь - это прощение, но до определенного времени, поэтому русский долго терпит, прощает и потом начинает все переделывать, как должно было быть изначально. Но если это не получилось в жизни, стоит это отпустить. Не полученный в свое время социальный статус - это ничто из-за ситуации деп- ривации, а вот поломанная совесть - это очень важно, стоит ее беречь, как и беречь любовь как личное, культурное и социальное богатство и мерило.

Человек всегда стремится обеспечить лучшую жизнь не только для себя, но и для всех остальных. «Не оформлен русский характер, недооформлен русский человек... Веками травили душу чужим снытьем, а в душу, в ее глубины, так и не проникли... Настоящему русскому, коренному и простому, в высшей степени присуща духовная черта, которую Солоне- вич назвал "совестливость". Именно так: не совесть, а совестливость» . О совестливости идет речь, когда русский человек выступает инициатором безвозмездной помощи, отдавая другим свое время и силы, желая отблагодарить Бога за то, что кто-то когда-то помог ему самому. Русская совесть, совестливость глубоко проникает в жизнь, связывая человека с миром. Совестливость сопутствует в русском менталитете естественным образом поступкам человека. Совестливости учить не нужно, она уже в русской культуре присутствует. Русский человек строит электростанции, фабрики и заводы по миру, помогает другим вместо того, чтобы наживаться трудом других стран и народов. Возможно, в этом есть свои корыстные интересы, но они ничуть не больше, чем оказываемая помощь.

Таким образом, толерантность русской культуры носит весьма разнообразные оттенки, связанные с различными понятиями. Эти понятия - естественное свойство русской культуры. Русская культура создана на русской земле, связана с ней. Многообразие факторов русской толерантности связано с природой. Природа определяет широту русской души и совесть человека, а совесть определяет поведение в социуме и в целом мире. Совестливость является социальным проявлением русской культуры. Русская культура дает свой ответ на вызовы западной толерантности, сохраняя свою целостность. Изучение аспектов толерантности в русской культуре позволило определить новые грани этого популярного современного понятия.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бенедиктов, К. Консервативная революция и Традиция / К. Бенедиктов // Традиция и русская цивилизация / К. Бенедиктов, Д. Володи- хин, С. Алексеев, Н. Иртенина. - М. : Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2006. - 282 с.
2. Бердяев, Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности / Н. А. Бердяев. - М. : Мысль, 1990. - 208 с.
3. Богданов, А. А. Эмпириомонизм. Статьи по философии / А. А. Богданов. - М. : Книговек, 2014. - 544 с.
4. Галимов, Б. С. Философия толерантности / Б. С. Галимов, А. А. Газетдинова // Вестник Башкирского университета. - 2015. - Т. 20, №3. - С. 1080-1082.
5. Ефименко, М. Н. Отечественная философия о сущности и формах толерантности и особенностях русской религиозности / М. Н. Ефименко // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. - 2008. - N° 1. - С. 4-10.
6. Ильин, И. А. О сопротивлении злу силою / И. А. Ильин // Путь духовного обновления. Работы разных лет / И. А. Ильин. - СПб. : Библиополис, 2008.- 448 с.
7. Ильин, И. А. Собрание сочинений: Статьи. Лекции. Выступления. Рецензии (1906-1954) / И. А. Ильин. - М. : Рус. кн., 2001. - 560 с.
8. Ильин, И. А. Учение о компромиссе и дурных средствах / И. А. Ильин // Собрание сочинений: Справедливость или равенство? / И. А. Ильин. - М. : ПСТГУ, 2006. - С. 415-444.
9. Карчагин, Е. В. Об идее справедливости в русской культуре / Е. И. Карчагин // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 7, Философия. Социология и социальные технологии. - 2016. - № 2 (32). - С. 42-48. - DOI: https://doi.Org/10.15688/jvolsu7.2016.2.5.
10. Клейберг, Ю. А. Толерантность и деструктивная толерантность: понятие, подходы, типология, характеристика / Ю. А. Клейберг // Общество и право. - 2012. - № 4 (41). - С. 329-334.
11. Колесов, В. В. Русская душа / В. В. Колесов // Общество. Среда. Развитие. - 2008. - № 1. - С. 31-47.
12. Лихачев, Д. С. Три основы европейской культуры и русский исторический опыт / Д. С. Лихачев // Наше Наследие. - 1991. - № 6. - С. 15-16.
13. Назарова, Ю. В. Философия политической толерантности в либерализме / Ю. В. Назарова // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия «Философия. Социология. Право». - 2013. - № 24. - С. 312-320.
14. Подоксенов, А. М. Русский бунт. Версия Михаила Пришвина / А. М. Подоксенов // Человек. - 2012. - № 4. - С. 120-133.
15. Полежаев, Д. В. Российская идентичность в исторической динамике: ментальные аспекты исследования / Д. В. Полежаев // Primo Aspectu. - 2015. - Т. 20, № 2 (155). - С. 29-34.
16. Сабиров, А. Г. Толерантность как свойство русского человека / А. Г. Сабиров // Теория и практика толерантности: этнокультурные и межконфессиональные аспекты: материалы Всерос. науч.- практ. конф., г. Нижнекамск, 5 дек. 2008 г. / отв. ред. О. Д. Агапов. - Казань: Познание, 2009. - 380 с.
17. Тамарченко, Н. Д. Русский бунт у Пушкина и Достоевского («Капитанская дочка» и «Бесы») / Н. Д. Тамарченко // Новый филологический вестник. - 2009. - № 4 (11). - С. 18-24.
18. Филиппов, Т. И. Русское воспитание / Т. И. Филиппов. - М. : Ин-т рус. цивилизации, 2008. - 448 с.
19. Фромм, Э. Здоровое общество / Э. Фромм. - М. : АСТ, 2015. - 448 с.
20. Karlova, O. A. The mindset of Russian poetry and its rebellion against Russian history / O. A. Karlova // Журнал Сибирского федерального университета. Серия «Гуманитарные науки». - 2016. - Т. 9, №№ 2. - С. 358-373.

Вестник ВолГУ. Серия 7. Философия. Социология и социальные технологии. 2017. Том 16. № 2

Понятие толерантности сложно и многообразно. Несмотря на его широкое применение, четкого определения толерантности не существует до сих пор. В истории развития общества в каждую эпоху проблема толерантности была наделена определенным смыслом в зависимости от того, на кого она была направлена. Есть ли границы толерантности и каковы они? Стоит ли быть толерантным по отношению к другому? Является политика толерантности успешной и нужно ли ее применять? На каждом этапе истории эти вопросы рассматривались по-разному. Таким образом, толерантность является одним из звеньев становления цивилизации.

Проблема толерантности привлекает внимание множества наук. Одной из таких наук является социология. В социологии толерантность понимается как признание равенства между людьми, а также признание прав «другого». Толерантность является фактором развития общества, связанного с взаимодействием между людьми.

Толерантность как ценность может быть истолкована на основе базовых потребностей индивидов в формировании социальных отношений с «другими». Первичной формой таких отношений, согласно Г. Зиммелю, выступает ненависть и вражда. Аргументируя мнение о том, что именно враждебность выступает первичной формой социальных взаимодействий, Зиммель обращает внимание на дух противоречия, который сопровождает появление любой новой идеи. Данная реакция рассматривается Зиммелем как разновидность защитной реакции любого живого организма на внешнее вторжение на территорию обитания. В обществе отрицание является простейшей формой самоутверждения индивида. Выступая против «другого» индивид доказывает свои преимущества через отрицания. Зиммель обращает внимание на то, что «среднему человеку гораздо труднее удается внушить другому такому же недоверие и отвращение». Таким образом, враждебность является естественной реакцией человека, согласно Зиммелю, парной реакции симпатии и любви .

Немецкий и американский социолог Герберт Маркузе рассматривал идею толерантности в индустриальном обществе. Толерантность, по его мнению, в то время являлась целью смутной и подрывной. На тот момент гуманное общество еще не было сформировано. Насилие, которое применяла в своих действиях политика, считалось демократическим. Однако если допускать толерантность к таким мерам, то это приведет скорее к разрушению общества, чем к его процветанию. Толерантность стала средством управления. Все это противоречило критериям толерантности, согласно которым она должна быть универсальной и независимой от классового деления. Под универсальностью понималось такое качество толерантности, при котором «она касается в равной степени, как правителей, так и народа, как землевладельцев, так и крестьян, как шерифов, так и их жертв. Такая универсальная толерантность возможна только в том случае, когда никакая угроза, исходящая от действительного или мнимого врага, не требует от общества его милитаризации и приучения народа к насилию и разрушению» .

В обществе, в котором привилегиями обладают господствующие классы, толерантность может существовать в двух формах: активной и пассивной. Активная толерантность является официальной формой толерантности и отвечает за сохранность существующих в обществе механизмов дискриминации. Пассивная толерантность заключается в несогласии, но принятии этих механизмов.

Целью толерантности является истина. Истинная толерантность «не может быть безразличной и неразборчивой в отношении содержания как слов, так и действий; она не должна защищать ложные слова и неправильные действия, которые противоречат и противодействуют возможностям освобождения» .

Толерантным может быть только демократическое общество. При авторитарном режиме люди скорее терпят толерантность к политике, чем проявляют ее. Однако толерантность в демократическом обществе Маркузе видел как абстрактное и скептическое явление, в рамках которого существует равенство между бессмыслицей и смыслом. Возникает ситуация, когда «к глупому мнению относятся с таким же уважением, как и к мнению интеллигентному, а пропаганда стоит рядом с образованием, и истина – с ложью» . По Маркузе, такая толерантность является преимуществом для власть имущих и становится «репрессивной».

Определенный вклад в развитие идей толерантности внес русский социолог Петр Алексеевич Кропоткин. В своей работе «Взаимная помощь как фактор эволюции» он сформулировал закон о взаимной помощи и солидарности как обязательное условие прогресса. Он определяет основой толерантности взаимопомощь. Сравнивая биологическую и социальную формы жизни, ученый сделал вывод о том, что людям, как и животным, присуща борьба. Но эта борьба приводит к прогрессивному развитию только тогда, когда она основана на солидарности. В отличие от соперничества, взаимопомощь всегда ведет к прогрессу в обществе.

По мнению П. А. Сорокина, толерантность должна быть основной ценностью, так как именно она является условием общественного согласия и мира. В своей работе «Человек. Цивилизация. Общество» он рассматривал толерантность как активное действие. Толерантность очень часто путают с пассивной позицией. Однако она абсолютно не схожа с бездействием, а наоборот требует осмысления и внутреннего усилия. Его труд дает нам понять, что активная толерантность это не просто отсутствие нетерпимости. Под активной толерантностью подразумевается способность понять другого и принять факт его существования.

В исследованиях К. Ф. Граумана толерантность рассматривается как осознанный процесс, который «предполагает способность видения перспективы и желание действовать с учетом этой перспективы» . Таким образом, толерантность не обязательно проявляется в разделении и согласии с иным мнением, позицией. Под толерантностью в данном случае подразумевается готовность понять и признать право на инакомыслие. В основе идей толерантности Граумана лежит перспектива и ее взаимное видение. Система отношений состоит из рассматриваемого объекта, субъекта и сторон изучения объекта. В результате изменения отношений меняются и аспекты объекта, характерного для всех отношений, то есть объект предстанет в одном из обличий аспекта.

Далее, раскрывая проблему перспективы как характеристики познания в целом, в соответствии с психологией когнитивного социального и нравственного развития, К. Ф. Грауман приходит к выводу, что, имея психологическую структуру, толерантность не психологическая, а нравственная и политическая концепция. Толерантность оказывается «детерминируемой концепцией и идеалами свободы и зависящей от уровня и типа культуры» .

Австрийский и британский социолог К. Р. Поппер является еще одним приверженцем идей толерантности. Его заслуга заключается в изучении «парадокса толерантности». Он состоит в том, «что неограниченная терпимость должна привести к исчезновению терпимости» . Основной смысл данного парадокса в том, что если мы будем терпимо относиться к тем, кто сам нетерпим, если мы не встанем против ксенофобии, то терпимое общество будет разрушено. Поппер признает, что подавление нельзя было бы назвать самым мудрым действием, если бы мы могли противостоять этим течениям доводами разума и контролировать их посредством общественного мнения. Однако может случиться так, что нетерпимые опровергнут всякие разумные доводы в общение. В этом случае провозглашение права на подавление нетерпимости насильственным способом в неизбежных ситуациях является необходимым.

На основании идеи Поппера мы можем сделать вывод о том, что для сохранения терпимости в обществе необходимо бороться с нетерпимостью, то есть быть нетерпимым к ней. «Мы должны объявить вне закона все движения, исповедующие нетерпимость, и признать подстрекательство к нетерпимости и гонениям таким же преступлением, как подстрекательство к убийству, похищению детей или возрождению работорговли» .

Таким образом, в социологии толерантность выступает в качестве ценности, которая позволяет регулировать человеческую жизнь. Являясь неким моральным и нравственным идеалом, толерантность дает возможность заменить культуру войны культурой мира.

Список литературы:

1. Грауман К.Ф. Взаимное видение перспектив – исходная предпосылка осознанной толерантности // Высшее образование в Европе. – 1997. – № 2. – С.46-56.
2. Зиммель, Г. Человек как враг. [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: http://socioz.ru/library (Дата обращения: 12.08.2016)
3. Маркузе Г. Репрессивная толерантность. [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: http://www.sensusnovus.ru/idea/2013/09/16/17194.html (Дата обращения: 10.09.2016)
4. Поппер К. Р. Открытое общество и его враги: в 2-х т. / пер. с англ., под общ. ред. В. Н. Садовского. – М.: Межд. фонд «Культ. инициатива», 1992. – 448 с.