Опыты на животных?! Есть альтернатива! Доводы «за» и «против» проведения экспериментов над животными с позиции современной биоэтики Тестирование препаратов на животных взгляд философов

В центре Санкт-Петербурга на Аптекарском острове на берегу Малой Невки стоит памятник Собаке. Он был открыт 7 августа 1935 на территории Института экспериментальной медицины и по этой причине, к сожалению, доступен не всем жителям и гостям города, хотя знают о нем многие. Автор скульптуры, Иннокентий Федорович Безпалов, был также архитектором научного городка в Колтушах, так он познакомился с великим ученым-физиологом Иваном Петровичем Павловым.

Именно Павлов стал инициатором памятника скромным героям науки и прогресса – подопытным собакам. Кто, как не он, создавший теорию формирования рефлекторных дуг при помощи экспериментов на собаках, точно знал, сколь многим человечество обязано этому животному.

На постаменте памятника с четырех сторон начертаны высказывания великого физиолога о выдающейся роли собаки в прогрессе медицины, самое важное из которых, пожалуй, вот это:

«Пусть собака, помощница и друг человека с доисторических времен, приносится в жертву науке, но наше достоинство обязывает нас, чтобы это происходило непременно и всегда без ненужного мучительства».

С тех пор экспериментаторы не раз благодарили своих братьев меньших за их благородную роль в служении человеку. Так в Академгородке Новосибирска поставили памятник лабораторной мышке: в лапках зверек, который помогает людям бороться с болезнями и продлевать жизнь, держит цепочку ДНК. На территории Китайской академии наук соорудили памятник всем лабораторным животным.

И это более чем справедливо: вклад животных в медицину трудно переоценить. Почти каждый из лауреатов Нобелевской премии по физиологии и медицине с 1901 года опирался в своих открытиях на данные, полученные в экспериментах на животных.

Одна из собак доктора Павлова. Фото с сайта en.wikipedia.org

И даже открытие пенициллина Александром Флемингом, которое было случайностью, не спасло бы миллионы жизней, если бы не вклад Флори и Чейна, которые путем испытаний препарата на мышах выяснили, как можно использовать пенициллин для борьбы с поразившей организм инфекцией.

Важнейшие прорывы в медицине были бы невозможны без исследований на животных. Они стали моделью для разработки высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ), благодаря которой диагноз СПИД больше не является смертельным приговором, как это было 30 лет назад.

Ингаляторы для больных астмой, современные вакцины, жизненно важный для миллионов диабетиков инсулин – всего этого не было бы в распоряжении врачей без многочисленных подопытных кроликов, хомячков, поросят, мышей, крыс, морских свинок. Благодаря им появился препарат Тамоксифен, позволивший в 1990-е годы сократить на 30% смертельные исходы при раке груди.

Всех достижений, которыми медицина обязана братьям нашим меньшим, не перечислить, а жизни, спасенные благодаря им, исчисляются миллионами.

Увы, часто эксперименты сопряжены с гибелью или эвтаназией подопытных помощников, и это всегда было и до сих пор остается этической проблемой для ученых. Такой проблемы нет для защитников прав животных: они абсолютно убеждены в недопустимости экспериментов над ними и готовы в своей борьбе пойти на крайние меры, вплоть до взрывов научных лабораторий.

А вот потрясающая история того, как экстремисты в борьбе за права животных затерроризировали владельца и работников британской фермы, разводившей лабораторных морских свинок . Финальным аккордом многолетней войны стало похищение из могилы тела бывшей владелицы фермы.

Призывы к гуманизму в отношении животных странно слышать от тех, кто беспощаден к людям. Однако не все те экстремисты, кто предлагает отказаться от животной модели.

Защитники животных утверждают, что эксперименты на животных совсем не обязательны: во-первых, опыты можно проводить в пробирке, во-вторых, в наше время доступен весьма высокий уровень компьютерного моделирования, а в-третьих, животная модель не всегда дает результаты, напрямую транслируемые на человеческую, и способна увести исследователя в ложном направлении.

Так ли это?

К сожалению, нет. Было бы замечательно, если бы ответы на все вопросы ученые-медики могли бы получить в пробирке. Однако живой организм – это сложная система взаимозависимостей, никак не сводящаяся к простой сумме органов и тканей.

Ученый может наблюдать, как в лабораторных условиях некий агент убивает клетки злокачественной опухоли, однако этого недостаточно, чтобы сразу же начать использовать его в качестве лекарства от рака.

Как повлияет этот препарат на органы и ткани живого организма? Как впишется он в систему метаболизма? Дойдет ли он до опухоли в неизменном виде и начнет действовать на ее клетки, либо претерпит изменения на своем пути и окажется неэффективным? Можно ли обойти этот процесс и найти оптимальный способ доставки агента непосредственно к новообразованию?

Конечно, можно создать компьютерную модель, но как ввести в нее все без исключения переменные? Как учесть абсолютно все процессы, происходящие в живом организме? Как воспроизвести сложнейшую природную синергию?

Очевидно, что ни эксперименты в пробирках, ни компьютерные модели не позволят полностью решить задачи, стоящие перед наукой сегодня. Возможности животной модели намного шире. Чем они обеспечены?

Основные клеточные процессы у человека и животного совпадают, как совпадают и основные физиологические функции: дыхание, пищеварение, движение, зрение, слух, размножение и прочие. С мышами у человека 95-процентное генетическое совпадение, что делает их весьма эффективной моделью человеческого организма.

Разные биологические виды страдают от тех же заболеваний, что и человек, включая рак, туберкулез, грипп, астму и прочие. Эти сходства позволяют изучать процессы, которые происходят в живом организме при том или ином заболевании. Сходная анатомия позволяет осваивать на животных хирургические операции, такие как трансплантация органов, замена суставов, а также совершенствовать диагностические методы.

Основное применение животной модели в современной науке – это испытания лекарственных препаратов. В цивилизованных странах такие испытания являются законодательно закрепленной нормой при сертификации новых медикаментов. Принятию такой нормы способствовали события, которые с полным правом можно назвать трагическими.

Такова, например, история применения эликсира сульфаниламида.

Сульфаниламид использовался для лечения стрептококковой инфекции даже после того, как в 1928 году британский бактериолог Александр Флеминг выделил из плесневых грибов пенициллин. Это вполне безопасный медикамент, но горький и практически не растворяющийся в воде, что сильно ограничивало его применение при заболеваниях у маленьких детей.

В 1937 году один из сотрудников американской компании SE Massengill обнаружил, что сульфаниламид прекрасно реагирует с диэтиленгликолем. В лаборатории опробовали новое средство, получившее название «эликсир сульфаниламида», и нашли его свойства и вкус вполне удовлетворительными, после чего новый препарат поступил в производство.

Менеджеры компании разослали 330 галлонов (около 1500 литров) лекарства по всем аптекам страны. Диэтиленгликоль оказался довольно сильным ядом (в наши дни он входит в состав антифриза и тормозной жидкости), и хотя для некоторых индивидов в микроскопических дозах он безвреден, для других он может оказаться смертельным.

В первые же дни после поступления в продажу от эликсира сульфаниламида скончались более 100 человек, в основном дети. Препарат был изъят из продажи, а конгресс США принял закон, обязывающий производителей лекарств проверять их безопасность на животных. Вслед за Америкой аналогичный закон был принят и другими странами.

Спустя несколько десятилетий установленные стандарты безопасности пришлось ужесточить.

В 1954 году немецкая компания Chemie Grunenthal разработала препарат под названием «талидомид». Лекарство успешно прошло тест на мышах, а затем и на добровольцах, которые уверяли, что после использования талидомида погружались в глубокий естественный сон.

Препарат быстро завоевал популярность как первоклассное снотворное, к тому же, как уверяли его создатели, абсолютно безвредное. И лишь в 1961 году выяснилось, что если препарат употребляли беременные женщины, то с высокой долей вероятности они рожали детей без конечностей. Всего за несколько лет на свет появились 12 тысяч малышей с врожденными пороками анатомии. 5 тысяч из них выжили, оставшись на всю жизнь инвалидами.

После талидомидовой трагедии стандартным требованием стало тестирование препарата на беременных животных для отслеживания возможных последствий его применения для плода.

Разумеется, после тестирования на животных препараты проходят клинические испытания на человеческой модели, в которых принимают участие добровольцы. Эксперименты на мышах, хомячках, морских свинках – необходимый, но не достаточный этап ввода нового лекарства в медицинскую практику.

Пример такой работы приводит в своем письме в Британский медицинском журнал (BMJ) фармаколог Уилльям Кэри.

У исследователя есть 4 агента, которые потенциально могут оказаться препаратами от СПИДа. Препарат А привел к гибели всех подопытных крыс, мышей и собак. Препарат В привел к гибели всех собак и крыс. Препарат С привел к гибели всех мышей и крыс. Препарат D, использованный на животных в очень высоких дозах, не продемонстрировал вредного эффекта.

Понятно, что из всех четырех агентов лишь препарат D подходит для испытания на людях-волонтерах, причем в небольших дозах и под строгим наблюдением медицинского персонала.

Итак, эксперименты на животных действительно необходимы для благополучия человека. Этические вопросы, однако, остаются.

Их далеко не всегда можно разрешить при помощи арифметики. И все-таки полезно знать некоторые цифры, чтобы увидеть картину целиком. Скрупулезные британские ученые, которые живут в одной стране с весьма активными защитниками прав животных, сделали некоторые подсчеты.

Собаки и кошки, к которым человек привык относиться, как к друзьям, вместе с приматами составляют лишь 0,2% всех подопытных животных. 97 процентов исследований в Великобритании проводится на мышах, крысах, рыбах и птицах.

При этом жители страны каждый год съедают одной только рыбы в 300 раз больше, чем количество всех вместе взятых животных, подвергшихся за год научным экспериментам.

То же самое можно сказать и об употреблении в пищу птицы. Более того, сами животные «нарушают» права друг друга не в меньшей, а в большей степени, чем это делает человек: только домашние кошки в Великобритании убивают примерно 5 миллионов животных в неделю, больше чем общее количество используемых в исследованиях за год.

При этом в Великобритании, как и в ряде других развитых стран, запрещено тестирование на животных косметических продуктов и бытовой химии, а также использование в качестве подопытных орангутангов, горилл и шимпанзе.

Современные исследователи, как и великий Павлов, стремятся к тому, чтобы обходиться «без ненужного мучительства». В развитых странах работает законодательство, запрещающее жестокое обращение с животными, а также этические комитеты, следящие за соблюдением установленных норм.

Ученые в развитых странах в обращении с животными руководствуются тремя ведущими этическими принципами.

Принцип замещения . Везде, где возможно решить поставленную научную задачу методами компьютерного моделирования, опытами в пробирке и иными методами, следует использовать их, а не эксперименты на животных.

Принцип сокращения . Ученым следует использовать методы, позволяющие решить научную задачу при использовании как можно меньшего количества подопытных животных. Это возможно при тщательной предварительной проработке дизайна исследований с учетом предварительных результатов опытов в пробирке и компьютерного моделирования.

Принцип усовершенствования . Он состоит в гуманном обращении с животными при подготовке и проведении эксперимента. Важно, чтобы страдания животного были минимальны, например, при проведении болезненной процедуры следует использовать анестетики. При необходимости эвтаназии, она также должна проводиться безболезненным способом. Оптимальным и универсальным на сегодняшний день признается передозировка наркоза.

«Ученые-медики – это не банда сумасшедших со скальпелями в руках, – пишет Колин Блэкмор, профессор нейробиологии Оксфордского университета, – Те, кого я знаю, – полные сочувствия гуманисты, ведущие свою работу с большой осторожностью и заботой о животных, делающие все, чтобы минимизировать их страдания.

До сих пор существуют неизлечимые болезни, например, болезнь Алцгеймера, рассеянный склероз и шизофрения – которые калечат жизни. Если мы не хотим оставлять надежду на то, чтобы научиться лечить такие заболевания, медицинская наука должна использовать весь арсенал имеющихся средств. Ради всех нас, включая и животных».

Во все времена, во имя науки, учёные ставили эксперименты над животными. Многие из них пошли на пользу человечеству, но некоторые поражают своей бесчеловечностью и глупостью. Из этой статьи вы узнаете о десяти самых сумасшедших опытах, проведенных над животными

Двухголовые собаки

Хотя многие из отчётов об этих экспериментах звучат как что-то из «Секретных материалов», на самом деле есть хорошо документированные случаи, когда учёным удавалось успешно присоединить голову одной собаки к другой

Американский учёный Чарльз Гатри (Charles Guthrie) успешно сделал это в начале 1900-х годов. Его «создание» прожило 26 минут. Во время Холодной войны русские учёные А.Г. Коневский и Владимир Демихов по отдельности успешно воссоздали эксперименты Гатри. Так как операция Коневского была случайна (он изначально хотел провести трансплантацию сердца), именно Демихов получил всемирную известность за своих двухголовых собак. Он улучшил процесс пересадки и смог выполнить 20 операций. Из 20 подопытных, одно животное прожило целый месяц

Индюки возбуждаются от вида отрубленных голов

В 1960-х годах исследователи из Пенсильвании, Мартин Шейн (Martin Schein) и Эдгар Хейл (Edgar Hale), заметили, что самцы индюков спаривались с моделями самок с таким же азартом, как и с реальными птицами. Заинтригованная парочка исследователей подвергла самцов индюков ещё более странным экспериментам. Они предположили, что для самцов индюков во время спаривания наиболее важна голова самки. Они постепенно снимали части тел моделей одну за другой, пока не осталась только голова на палке. Несмотря на это, самцы индюков возбуждались при виде головы, и им это даже больше нравилось, чем всё тело без головы. И тут эксперимент становится по-настоящему странным. Исследователи достали отрубленную голову индейки и посадили её на полку. Они также выставили засушенную голову самца, голову самки, которая была отрублена два года назад, а также голову, сделанную из обычного пробкового дерева. Неустрашимые самцы индюков решили не обижать ни одну из голов и попытались спариться с каждой

Пересадка головы обезьяны

Американский учёный Роберт Уайт (Robert White) считается первым человеком, успешно совершивший «настоящую пересадку голову». В то время как Демихов пересадил дополнительную голову на тело живой собаки, Уайт пошёл дальше и сумел пересадить отрезанную голову обезьяны на тело обезглавленной обезьяны в 70-ые годы. До этой операции Уайт успешно пришил мозг собаки на другую собаку и сумел поддерживать мозг обезьяны живым вне её тела. Согласно интервью, которое дал Уайт, голова обезьяны ожила после того, как получила новое тело и даже попыталась укусить члена команды Уайта. Однако обезьяна не могла двигать телом, так как на тот момент не было методов прикрепления мозга к спинному мозгу. Обезьяна прожила полтора дня, после чего скончалась. По неразглашённым причинам Уайту не удалось попробовать свой метод на людях. Однако современные учёные говорят, что мы, возможно, станем свидетелями первой пересадки человеческой головы в ближайшее столетие.

Франкенкот

Немецкий учёный Карл Август Вайнхолд (Karl August Weinhold) считал, что человеческий мозг был чем-то вроде батарейки, присоединённых к нескольким «проводам», то есть остальной нервной системе. Этот настоящий доктор Франкенштейн решил доказать своё мнение в 1817 году, когда он провёл эксперимент над котёнком. Вайнхолд своими словами детально описал всю отвратительность своего эксперимента: «Животное фактически потеряло всю свою жизнь, все свои чувства, произвольные сокращения мышц и в конечном итоге пульс. Затем я наполнил обе полости вышеупомянутой смесью (цинком и серебром). На почти 20 минут животное получило такой заряд жизни, что смогло поднять голову, открыть глаза, затем с великим усилием поднялось, сделало несколько шагов и упало в бессилии».
Хотя эксперимент Вайнхолда может быть расценен теперь сумасшедшим и аморальным, это происходило в то время, когда учёное сообщество было одержимо идеей воскрешения мёртвых. Что интересно, год спустя после эксперимента Вайнхолда, Мэри Шелли (Mary Shelley) опубликовала её популярный классический роман Франкенштейн.

Проект «Лазарь» (Lazarus Project)

В 1930-х годах исследователь из Калифорнийского университета Роберт Корниш (Robert Cornish) был убеждён, что он может воскрешать мёртвые организмы, если они не понесли сильных повреждений органов. Он задушил четырёх фокстерьеров, которых он назвал Лазарями (библейским персонажем, которого воскресил Иисус), а затем расположил их трупы в машину похожую на детские качели. Странный аппарат помогал крови циркулировать в трупе при помощи раскачивания, а Корниш впрыскивал в тела коктейль из адреналина и антикоагулянтов.
Ему не удалось воскресить первых двух псов, но смог воскресить двух других подопытных. Хотя Лазари 3 и 4 были ослеплены и перенесли сильное повреждение мозга, они прожили несколько месяцев в доме Корниша. Исследователь приобрёл настолько дурную славу, что университет выгнал его, и ему пришлось продолжать свои исследования в лаборатории неподалёку от дома. В 1947 году Корниш вернулся с новой машиной воскрешения и начал поиски добровольца-человека. Заключённый, приговорённый к смертной казни, Томас МакМонигл (Thomas McMonigle) вызвался поучаствовать в проекте, но чиновники опасались, что им придётся отменить его наказание и отказали Корнишу. Разочарованный исследователь вернулся домой и остаток своей жизни продавал зубную пасту.

Эксперимент «Бей током щенка»

Исследователи Шеридан (Sheridan) и Кинг (King) придумали новую версию широко известного эксперимента Милгрэма (Milgram), только ещё более жестокую. Они предполагали, что некоторые из подопытных подозревали, что жертва-человек притворялся, что его бьют током, поэтому решили заменить человека на живого щенка. Удары током были безвредными, но достаточно сильными для того, чтобы щенок реагировал на них. После испытаний исследователи проанализировали данные и сделали шокирующий вывод: из 26 подопытных (13 мужчин, 13 женщин), все женщины били щенка самым высоким уровнем тока. С другой стороны, 50 процентов мужчин отказались продолжать наказывать щенка электрическим разрядом, когда увидели, что щенку становится слишком больно.

Слон под ЛСД

Исследователи из Оклахомы Луис Джолион Вест (Louis Jolyon West) и Честер Пирс (Chester M Pierce) захотели узнать, что случится, если дать слону достаточное количество ЛСД. В августе 1962 года исследователи отправились в местный зоопарк и выбрали подходящего подопытного по имени Таско (Tusko). Директор зоопарка, Уоррен Томас (Warren Thomas) вколол огромную дозу ЛСД прямо в хобот Таско. В шприце содержалось 297 миллиграмм ЛСД, что в 3000 раз больше обычной дозы, принимаемой людьми. Исследователи рассказали, что они хотели проверить, если ЛСД может вызвать у слона муст (временная агрессия, проявляемая самцами слонов), поэтому они прибегли к абсурдно высокой дозе.
Результат был не очень впечатляющим: почти сразу Таско начал беспорядочно двигаться. Затем он вдруг свалился и умер. Ужасный эксперимент попал в заголовки новостей, и исследователям пришлось искать в своём эксперименте хоть какой-то значимый урок. Томас предложил использовать ЛСД против слишком больших и агрессивных стад слонов. Четыре месяца спустя всей заварухи, исследователи опубликовали в научном журнале всем понятное заключение: слоны сверхчувствительны к воздействию ЛСД

Дельфин вступил в интимные отношения с человеком

В 1967 году исследователь дельфинов Джон Лилли (John Lilly) опубликовал свою противоречивую книгу «Разум дельфинов» (The Mind of The Dolphin), в которой описывалось то, как его ассистентка Маргарет Хоу (Margaret Howe) жила с самцом дельфина по кличке Питер и обучала его разговаривать. Парочка жила вместе в затопленном доме на протяжении шести месяцев. Всё это время Хоу играла с Питером и обучила его произносить несколько простых слов на английском языке. Со временем Питер стал проявлять любовь к Маргарет и даже несколько раз пытался с ней спариваться. Наконец-то, она неохотно согласилась выполнить его сексуальные требования и погладила «дельфинство» Питера своими руками и ногами, она делала это даже в присутствии других людей. К концу опыта она заключила, что Питер достаточно ей доверял, чтобы вступить в интимные отношения. Странный эксперимент не пошёл на пользу репутации Лилли, федеральное финансирование его исследования было прекращено, когда власти узнали, что он также давал дельфинам ЛСД, чтобы те разговаривали.

Медузы в космосе

Доктор Дороти Спангенберг (Dorothy Spangenberg), учёный из медицинского института Восточной Вирджинии, хотела узнать, как скажется гравитация на будущих людях, родившихся в космосе. И каким образом можно это легче узнать, чем отослать туда сначала медуз (серьёзно, ни у кого нет других идей?). 5 июня 1991 года Дороти и её команда упаковали 2478 маленьких медуз и отослали их в космос в целях эксперимента на борту космического шаттла Колумбия. Медузы хорошо приспособились к жизни на орбите, и их количество вскоре достигло 60000.
К сожалению, когда их вернули на Землю, эти медузы, рождённые в космосе, отличались более выраженными «аномалиями пульсирования», что является более научным способом сказать, что они страдали от вертиго из-за того, что не смогли приспособиться к гравитации. Учёные заключили, что люди, разделяющие с медузами теми же приспособлениями к гравитации, скорее всего, будут испытывать те же проблемы, если родятся в космосе.

Объясняет, почему стремление сократить число животных, используемых в экспериментах и научных исследованиях, вызывает горячие споры и сопряжено с рядом трудностей.

Опыты над животными – возможно, один из самых спорных вопросов современной науки. Ученые экспериментируют над братьями нашими меньшими в различных целях, среди которых – фундаментальные исследования функционирования организмов, разработка потенциальных методик лечения человеческих болезней, а также проверка на безопасность и качество лекарств, устройств и других объектов. Сторонники испытаний на животных указывают на огромный прогресс в медицине, который стал возможен благодаря подобным экспериментам. Противники считают их жестокими и бессмысленными, поскольку результаты наблюдений за животными далеко не всегда применимы к человеку.

В 1959 году Уильям Расселл и Рекс Берч, выступающие за более гуманный подход к использованию животных в научных исследованиях, разработали правило "трех О": ограничить использование животных; оптимизировать эксперименты, чтобы свести к минимуму страдания животных; отказаться от тех испытаний, которые можно заменить альтернативными методиками. За прошедшие пять десятилетий правило "трех О" стало общепринятым, и хотя достоверность опубликованной статистики по количеству задействованных в экспериментах животных разнится, представление о тенденции она дает. В настоящее время примерно 29 млн животных в год подвергаются экспериментам в США и странах Евросоюза (из них 80% - крысы и мыши). Это меньше половины того, что было в середине 1970-х. Спад заметен, однако в последние 10 лет он приостановился.

"В конце 1980-х людям казалось, что опытам над животными приходит конец", - рассказывает Ларри Карбон, старший ветеринарный врач Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Закончив в 1987 году ветеринарную школу, Карбон устроился ветеринаром в Корнелльский университет, штат Нью-Йорк. В то время число животных, используемых в экспериментах и испытаниях, неуклонно сокращалось: на территории кампуса университета строили новый многоэтажный биотехнологический блок, где лишь три помещения были предназначены для разведения и размещения животных.

Однако затем началась разработка инструментов, при помощи которых можно было избирательно модифицировать отдельные гены мышей. Эта методика оказалась такой эффективной и популярной, что тенденция к сворачиванию опытов на животных сошла на нет.

Впрочем, в последнее время появилось много инновационных разработок, которые, возможно, помогут далее сократить число экспериментов над животными. Совершенствование методов построения изображения, позволяющих взглянуть внутрь тела животного, позволяет ученым получать в результате каждого эксперимента больше информации, чем раньше, причем лучшего качества. К примеру, раньше исследователям приходилось умерщвлять множество мышей на разных стадиях развития опухоли, теперь же можно наблюдать за развитием болезни без хирургического вмешательства на примере одного животного при помощи флуоресцирующего красителя. Развиваются и методы томографии мозга, так что некоторых опытов, сейчас проводящихся на обезьянах, наверняка можно будет избежать благодаря наблюдению за человеческим мозгом. "Думаю, в ближайшие 10-20 лет люди-добровольцы все больше и больше будут заменять в экспериментах обезьян", - говорит Карбон.

Правообладатель иллюстрации Thinkstock Image caption Некоторые утверждают, что "неживые" модели никогда не смогут полностью заменить лабораторных мышей

Кроме того, появление надежных альтернативных методов становится все более вероятным благодаря прогрессу в исследованиях in vitro (в пробирке). Так, ученые научились перепрограммировать клетки человеческой кожи, возвращая им первоначальное состояние, аналогичное стволовым клеткам. Эти "индуцированные полипотентные клетки" можно превратить в любую специализированную клетку в организме – например, в клетку печени или почки. Образцы клеток можно взять у человека с определенным заболеванием, получив таким образом активную модель данного заболевания, свойственную конкретному пациенту. А встроенные в чип лаборатории (и, в будущем, выращенные в лабораторных условиях органы) могут стать высокотехнологичным подспорьем для определения механизма заболевания или тестирования потенциальных лекарств.

Поиск альтернатив

Как показывает статистика, в одних сферах человеческой деятельности использование животных в экспериментах сокращается быстрее, чем в других. Существует мнение, что развитие технологий рано или поздно позволит отказаться от подобных опытов. Оппоненты этой точки зрения утверждают, что "неживые" модели никогда не смогут полностью заменить лабораторных мышей и прочую живность по достоверности результатов.

Думая об опытах на животных, человек обычно представляет себе ряды клеток с грызунами в лаборатории фармацевтической компании. По данным стран Евросоюза, в фармацевтическом секторе используется в два с лишним раза меньше животных, чем в исследовательских лабораториях, при этом использование животных в разработке лекарственных препаратов существенно сократилось в период с 2005 по 2008 годы – более поздней статистики пока нет. Тому есть две причины, говорит Томас Хартунг, возглавляющий Центр альтернатив испытаниям на животных при Университете Джона Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд (США). Во-первых, лекарства все чаще разрабатываются таким образом, чтобы взаимодействовать с конкретными молекулярными механизмами – а их проще выявить в чашке для культивирования микроорганизмов, чем в живых животных. Во-вторых, проводить эксперименты в 1536-луночных чашках для культивирования существенно дешевле, чем на животных, поэтому у компаний есть мотивация использовать альтернативные методы, если они доступны.

В США и Евросоюзе эффективность и безопасность препарата должны быть проверены на животных, а уже затем начинается тестирование на людях, хотя директива Евросоюза от 2010 года призывает к использованию альтернативных методик, если это возможно. Ян Оттесен, вице-президент по зоотехнии в лабораторных условиях датской компании Novo Nordisk, производителя инсулина и других лекарств от диабета и гемофилии, говорит, что его компания находится в активном поиске методов тестирования, способных заменить опыты на животных, не ставя под угрозу безопасность пациентов. 15 лет назад руководство Novo Nordisk решило заменить эксперименты над животными культивированием клеток при предпродажном контроле качества каждой партии медикаментов. Компании пришлось предоставить властям доказательства того, что альтернативное тестирование работает не хуже. Завершился переход на новый метод лишь в 2011 году.

Как отмечает Оттесен, для некоторых видов экспериментов эквивалентных вариантов, не предполагающих использование животных, просто нет. Например, при поиске новых лекарств от боли в суставах, связанной с артритом, необходима модель, имитирующая человеческое состояние. По его словам, важно провести эксперимент таким образом, чтобы избежать ненужной боли. Что касается проверки медикаментов на безопасность и токсичность, Ян Оттесен не видит, как в ближайшем будущем можно избежать использования животных - но "необходимо внедрить все возможные альтернативы".

Под давлением

Иначе обстоят дела с проверкой на безопасность других веществ, помимо лекарств для людей и животных – парфюмерно-косметических товаров, бытовой химии и промышленных химикатов. Томас Хартунг считает, что использующиеся сейчас методики тестирования устарели и недостаточно точны. В частности, тест на токсичность с участием грызунов позволяет определить лишь в 43% случаев, насколько токсична проверяемая субстанция для человека. С другой стороны, десятки тысяч подобных товаров вообще не проходили проверку на токсичность.

Правообладатель иллюстрации Thinkstock Image caption Важно не только сократить количество используемых животных, но и убедиться в том, что они используются максимально гуманно

Закрывать образовавшуюся брешь исключительно с помощью экспериментов на животных было бы слишком дорого и непрактично. В Европе поиском альтернатив занимается организация под названием REACH, задача которой – пересмотр правил по химической безопасности, в США – национальные институты здравоохранения, взявшиеся за модернизацию в области токсикологии.

По мнению Хартунга, при наличии достаточных инвестиций и при должном уровне координации можно полностью отказаться от опытов над животными в данной сфере. Он возглавляет проект под названием "Токсом человека" (по аналогии с геномом человека), который призван определить, как вещества нарушают выработку гормонов и ставят под угрозу наше здоровье, а также разработать продвинутые методики лабораторной проверки на токсичность без участия животных. Хартунг признает, что проект движется медленно: "У нас нет человеческого материала для сравнения, и нет даже высококачественного животного материала". Из-за этого участникам проекта сложно оценить качество тестирования.

Тем временем почти четыре из десяти животных, участвующих в исследованиях, используются в фундаментальных, а не прикладных биологических исследованиях – и это соотношение только увеличивается. Ветеринар Сара Волфенсон возглавляет британское агентство Seventeen Eighty Nine, которое консультирует исследователей по условиям содержания животных. По ее словам, сложившаяся ситуация частично связана с тем, что многие фундаментальные исследования проводятся в академических кругах, где интерес к альтернативным методикам тестирования слабее, чем в коммерческом секторе, поскольку нет такой нацеленности на результат и на окупаемость.

Волфенсон называет и другие факторы: "Если профессор в университете всю свою карьеру разрабатывал экспериментальные методики на мозге обезьян, а теперь молодые исследователи говорят ему, что на самом деле это не нужно, все можно сделать на компьютере, – его авторитет оказывается подорван".

Кроме того, добавляет ветеринар, важно не только сократить количество используемых животных, но и "убедиться в том, что они используются максимально гуманно, чтобы получить наилучшие возможные результаты и не допустить избыточного использования".

В целом движение за то, чтобы ограничить опыты над животными – по финансовым, научным или моральным соображениям – набирает силу. Эксперты отмечают, что использование животных во многих областях биологических исследований сокращается, даже несмотря на генетические разработки на мышах, из-за которых общие показатели не уменьшаются. "Думаю, это временно, - говорит Эндрю Роуан, президент и руководитель международного общества защиты животных Humane Society International. - Вероятно, тенденция к снижению вернется, когда мы усовершенствуем имеющиеся технологии". Как скоро это произойдет – сказать трудно.

- 53.00 Кб

ФГБОУ ВПО «Пермский государственный национальный исследовательский университет»

Биологический факультет

Кафедра: Экологии человека

и безопасности жизнедеятельности

Работа магистра 1 курса

очной формы обучения

Акафьевой Татьяны Игоревны

Пермь, 2014 г.

Введение

Хотя животные широко используются в биомедицинских исследованиях, вопрос о допустимости этого продолжает дискутироваться. Среди противников экспериментов на животных можно встретить не только активистов защитников животных, но и философов, биологов, ветеринаров и медиков. Вопрос сложен и в настоящее время не может быть решен однозначно. В связи с этим целью данной работы является рассмотрение доводов «за» и «против» проведения экспериментов над животными с позиции современной биоэтики.

Доводы «за» и «против» проведения экспериментов над животными с позиции современной биоэтики

Основными принципами, определяющими допустимость проведения медико-биологического исследования на животных в рамках биоэтики, являются:

Оправданность экспериментального исследования на животном высокой научно-практической значимостью планируемого исследования;
Невозможность получения ожидаемого результата альтернативным методом;
Необходимость максимально возможного обеспечения безопасности проведения исследования (испытания) и высокий уровень содержания, использующихся в исследованиях животных, а также максимальное уменьшение страданий животного .

На сегодняшний день остро встает проблема интерпретации результатов исследования на животном для человека. Часто заключения о действии лекарств и химических соединений на основании исследований на животных ошибочны вследствие анатомо-физиологических различий между человеком и животными. Таким образом, ставится под сомнение принцип оправданности экспериментальных исследований на животных .

Современная медицина насчитывает до 150 препаратов, прошедших испытания на животных и оказавшихся опасными для человека. Например, результатом использования успокоительного препарата для беременных женщин талидомида стало рождение 10.000 детей с отсутствием конечностей и уродствами. До этого препарат успешно прошёл испытания на животных и не показал никакой токсичности. В 60-х годах в Великобритании погибло 3.500 больных астмой, использовавших изопреналиновые аэрозольные ингаляторы, прошедшие испытания на животных. Недавний скандал с крупнейшим немецким концерном Bayer, когда в результате приёма препарата погибло 52 человека, в очередной раз доказал, что разница между процессами, протекающими в организме человека и животных сводит на нет целесообразность тестирования лекарств на животных .

Анализ достижений современной медицины показал, что прогресс медицины в значительной степени связан с клиническими наблюдениями за больными, а не с экспериментами на животных. Это лечение таких заболеваний, как гепатит, ревматизм, тиф, язвенный колит, болезни щитовидной железы и др .

Следующей проблемой возникающей при использовании экспериментальных животных является проблема причинения страданий и боли. Поднимается вопрос права человека на причинение страданий живому существу. Всё зависит от того, как мы рассматривает животных и людей. В настоящее время существует три альтернативные точки зрения на этот вопрос .

Сторонники движения за освобождение животных считают человека всего лишь одним из многих видов животных и не видят никаких оснований ставить его выше других видов. В этом случае опыты на животных являются таким же преступлением, как дискриминация по расовому или половому признаку, и представляют собой не что иное, как намеренную жестокость, основанную на предубеждении .

Противоположное мнение гласит, что животные по своей природе принадлежат людям и являются низшими существами, а их ценность состоит именно в том, насколько они полезны для человека. Следовательно, в использовании животных ради благосостояния и выгоды людей не существует никаких ограничений. Можно доказать, что люди, готовые допустить гибель животных в результате производственного загрязнения окружающей среды, а также приверженцы разведения скота и птицы индустриальными методами также придерживаются этой точки зрения.

Третья точки зрения опирается на христианское мировоззрение. Она утверждает, что, несмотря на биологическое сходство между человеком и животными, люди являются совершенно уникальными существами и обладают высшей ценностью. Многие считают, что между людьми и животными существуют вполне чёткие различия - например, способность воспринимать красоту или моральное самосознание, умение различать нравственные и безнравственные поступки .

Сторонники проведения испытаний на животных утверждают, что если эти испытания будут прекращены, то развитие фармацевтики и хирургии будет крайне ограниченным. Данные исследования оправданы, потому что они помогают в раскрытии способов, препаратов для помощи людям и другим животным в будущем. Так например хирургия на животных оказывает помощь в разработке пересадке органов и методы операции на открытом сердце, исследование способов искусственного оплодотворения, заместительной гормональной терапии - все стало возможным благодаря исследованиям на животных. Также исследования на животных необходимы для получения информации о фундаментальных процессах биологии человеческого организма, которая совершенно незаменима для современной медицины. Без проведения таких исследований биотехнологические компании не смогли бы разработать более 200 биотехнологических лекарственных препаратов и вакцин, получивших одобрение Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) и использующихся во всем мире как для лечения различных заболеваний, так и предотвращения неисчислимых неприятностей, подстерегающих человека на каждом шагу .

Следует отметить, что в перспективе было бы прекрасно полностью отказаться от использования животных в биомедицинских целях. На сегодняшний день в мире создан ряд центров по разработке альтернатив экспериментам на животных. В качестве альтернативы животному могут использоваться одноклеточные организмы, эмбрион яйца, бактерии, физико-химические модели, культуры клеток, компьютерные модели. Однако на современном уровне развития науки это невозможно, так как зачастую, доклинические испытания препаратов и исследование токсичности новых химических соединений на искусственных тканях и культурах клеток не дает полной информации о действии вещества на целостный организм, а значит полностью отказаться от опытов на животных не получится. На данный момент, большое внимание уделяется исключению боли и страданий животного в эксперименте, но это не всегда возможно. Несмотря на наличие регламентирующих обращение с животными документов, не существует полноценного контроля за деятельностью экспериментаторов, а значит, сохранятся риск необоснованного причинения страданий животному .

Заключение

Несмотря на все аргументы против опытов на животных, на сегодняшний день не существует альтернативных способов тестирования действия новых веществ на организм способных полностью заменить эксперименты на животных. От проведения гуманных и компетентных экспериментов на животных отказываться неразумно, так как они могут помочь в борьбе с заболеваниями, облегчении вызываемых ими страданий и повышении качества жизни. В большинстве случаев проведение испытаний на животных является необходимым условием. Ввиду этого целенаправленное использование животных, при условии ответственного отношения к работе, является обязательной составляющей биомедицинских и сельскохозяйственных исследований. Однако по словам извесного противника вивсекции Х. Байнджлоу: Человек с его изобретательностью давно уже может снизить свою потребность в использовании животных, не принося ущерба своему здоровью и благополучию.

Список использованных источников:

Электронный ресурс. URL: http://www.vita.org.ru/exper/ experiment-barbarian.ht (дата обращения 25.02.14)
Поттер В.Р. Биоэтика: мост в будущее.-К., 2002.- 216 с.
Veatch R.M. A theory of Medical ethics. - N.-Y. : Basic books, 1981
Требования биоэтики: Медицина между надеждой и опасениями / Под ред. Ф. Бриссе-Виньо. - К.: Сфера, 1999. - 248 с
Биомедицинская этика/Под ред. В.И. Покровского. - М.: Медицина, 1997. - С. 60-65.
Ткаченко А.А. Качество жизни //Социальная энциклопедия.- М.: Моск.гос. соц. ун-т, 2000.- С. 103-123.
Принципы биоэтики // Биоэтика: принципы, правила, проблемы / Под ред. Юдина Б.Г. - М.: Эдиториал УРСС, 1988.- С.5-22
Кулиниченко В.Л. Современная медицина: трансформация парадигм теории и практики (Философско-методологический анализ). - К.: Центр практической философии. 2001. - 240 с.
Тихоненко В.А. Биоэтика: проблемы, трудности, перспективы // Вопросы философии.- 1992.- № 10.- С.17.

Описание

На сегодняшний день в мире гибнет более 150 миллионов подопытных животных в год. Основная часть подопытных животных - 65% - используется в медицинских исследованиях при испытании лекарств и новых методов лечения. На фундаментальные (медицинские, военные, космические и др.) исследования приходится 26% экспериментов. 8% животных гибнет в тестах на токсичность при разработке косметики, промышленных соединений и пр. В студенческих экспериментах гибнет 1% всех лабораторных животных. Хотя животные широко используются в биомедицинских исследованиях, вопрос о допустимости этого продолжает дискутироваться. Среди противников экспериментов на животных можно встретить не только активистов защитников животных, но и философов, биологов, ветеринаров и медиков. Вопрос сложен и в настоящее время не может быть решен однозначно. В связи с этим целью данной работы является рассмотрение доводов «за» и «против» проведения экспериментов над животными с позиции современной биоэтики.

Неопубликованная статья для журнала "Animal Stamp"

С проблемой опытов на животных я столкнулась впервые в 16 лет, когда пошла на подготовительные курсы биофака МГУ. Оказалось, что для того, чтобы получить образование ботаника, мне придётся принимать участие в экспериментах на животных. Это было абсолютно несовместимо с моими жизненными принципами, которые на тот момент уже окончательно сформировались, и незадолго до этого я приняла для себя решение стать вегетарианкой по этическим соображениям, а затем и отказаться от мехов.

С идеей поступления в МГУ я, завсегдатай всех школьных олимпиад по биологии, вынуждена была расстаться. Однако, получить любимое образование мне все-таки удалось, для чего пришлось досконально изучать учебные планы различных вузов. Единственная этическая проблема, с которой я столкнулась на 4 курсе института - коллекция насекомых по энтомологии. Однако мне удалось перехитрить кафедру и предложить взамен двойную коллекцию редких болезней растений по фитопатологии.

В годы обучения в институте ко мне в руки однажды попала статья в какой-то газете, из которой я впервые узнала, как на животных проверяют безопасность косметики. Я до сих пор сохранила этот текст… «При испытании косметики, чистящих средств и новых соединений, разрабатываемых промышленностью, животные дышат парами вещества, концентрация которых так велика, что большая часть животных умирает от отравления. Промышленный тест Драйза для косметических средств проводится следующим образом. Кроликам наносят испытываемое вещество на глаз, фиксируют голову специальным воротником и ожидают в течение 21 дня. Животное не может потереть лапой глаз, который разъедает нанесенный препарат. Часто тест заканчивается тем, что роговица мутнеет и гибнет глаз. Другой известный промышленный тест для определения токсичности «ЛД-50» (летальная доза - 50) состоит в том, что группе животных вводится возрастающая доза испытуемого вещества и задача экспериментатора – определить дозу, которая за установленное время убивает 50% животных. Обычно вещество вводится в организм животного с помощью трубки, вставленной через пищевод в желудок».

Эта информация повергла меня в шок, и на следующий день я приняла решение не пользоваться косметикой. Пришлось распрощаться и с помадой, и с разноцветной тушью для ресниц, которая была так популярна в студенческих кругах. Тогда, в начале 90-х альтернатив не было никаких (первая этичная косметика с изображением перечеркнутого кролика в кружке в России появилась позже) и подруга в качестве утешения привезла мне из Узбекистана натуральную растительную косметику – сурьму.

Тема экспериментов на животных, или «вивисекции» (от двух латинских слов: «vivus» - живой и «sectio» - рассекание, буквально "резать по живому") не переставала выходить у меня из головы, и в этот же период я прочитала книгу Андре Жида, которая ещё больше утвердила меня в жестокости и бессмысленности такого подхода. В книге рассказывалось о семье вивисектора, который изучал воздействие на крыс всевозможных факторов, в том числе и голода. Жена вивисектора, жалея крыс, подкармливала их втайне от мужа, а он, не догадываясь об этом, продолжал каждый день их взвешивать и делать свои бессмысленные научные выводы…

Больше всего меня интересовали психотипы личностей, выбирающих себе поприще экспериментаторов над животными. Я силилась и не могла понять, что заставляет только что закончившего школу человека, стоящего перед выбором целого мира профессий - пеки хлеб, сажай сады, строй дома, изучай историю, проводи раскопки, пиши сценарии и т.д. - становиться чьим-то мучителем и посвящать свою жизнь пыткам над абсолютно беззащитными существами. Я ещё могу понять мотивацию стрелявших в затылок, которых система принуждала быть палачами из страха самим не оказаться жертвой. Но что движет теми, кто по собственной воле наблюдает за перегревами животных в печах, вызывает у них травмы черепа, компрессию тканей и ожоги? Фанатичный исследовательский интерес? Забота о благополучии людей?

Жизнь предоставила мне огромное поле для изучения этого вопроса, когда я устроилась работать физиологом растений в научно-исследовательский институт. Я работала с культурами растительных клеток, а недалеко от моей лаборатории находился медико-биологический корпус с виварием. Однажды в виварии по халатности сотрудников произошла авария, в результате которой пар из лопнувшей трубы всю ночь наполнял помещение, а запертые в клетках подопытные животные не могли освободиться и оказались сваренными заживо. От этой новости у меня потемнело в глазах. Ещё больший шок я испытала, когда услышала обсуждение аварии самими сотрудниками вивария. Они весело шутили на эту тему, предлагая руководству института в качестве компенсации задолженности по зарплате раздать сотрудникам института бульон из сваренных животных… Тот же шутливый тон я услышала и в другой раз, когда посетовала на разъеденные серной кислотой манжеты халата, а пришедшая в гости к моим коллегам сотрудница вивария решила меня ободрить: «Это у вас-то грязная работа?! То ли дело наши халаты, забрызганные кровью!»

Моё постоянное общение в этой среде позволило мне сделать следующие выводы, подтверждение которым я позже нашла в книге Джульетт Геллатли «Безмолвный ковчег». Экспериментаторы на животных делятся на два типа. Первый – фанатики от науки, движимые исследовательским интересом. Они машинально проводят болезненные манипуляции на животных, не замечая их страданий. Второй и более многочисленный тип – это те, кто совершенно осознанно причиняет животных боль, найдя возможность в рамках закона реализовать свои патологические наклонности.

Моя попытка спасти однажды рождённых на территории НИИ щенков, которых лаборатория токсикологии присмотрела для своих опытов, показала мне всю несостоятельность локального подхода в решении этой проблемы, которая имеет достаточно глубокие корни. На место спасённых и с трудом пристроенных мной щенков лаборатория тут же нашла других. Я поняла, что бороться с гигантской индустрией смерти нужно на более глубинном уровне…

В 1994 году мой целенаправленный поиск единомышленников, не приемлющих убийства животных ради мяса, мехов, опытов и развлечений (охоты, рыбалки, корриды, боёв и т.д.) завершился успехом. Жизнь свела меня с основоположником российского движения за права животных Павловой Татьяной Николаевной (1931-2007), которая как раз и оказалась автором статьи, из-за которой я отказалась в своё время от косметики.

Павлова открыла для меня мир совершенно других людей. Стратегические и творческие способности Татьяны Николаевны в сочетании с двумя её образованиями - лингвистическим и биологическим - позволили ей достичь небывалых высот! В те годы она организовывала биоэтические комитеты врачей в различных НИИ, добивалась принятия первых правовых документов в защиту подопытных животных, проводила социальные опросы врачей об их отношении к опытам, сотрудничала с российскими и зарубежными учёными, разрабатывающими гуманные альтернативы опытам на животных, переводила массу литературы о проблеме вивисекции.

В книгах Павловой я нашла самый глубокий анализ проблемы опытов на животных. Я осознала масштаб этой гигантской сферы, уносящей ежегодно жизнь 150 млн. животных, которых используют в 4 основных областях: проверка безопасности лекарств (65%), фундаментальные научные исследования (включая медицинские, военные, космические) – (26%), косметика и бытовая химия (8%), учебный процесс (1%). Из общения с учёными-«альтернативщиками» я узнала о том, что сегодня эксперименты на животных подвергаются резкой критике уже не с позиции этики, как это было в 19 веке, когда вивисекцию яростно осуждали Бернард Шоу, Виктор Гюго, Чарльз Дарвин, Иеремия Бентам, Эрнест Сетон-Томпсон, Марк Твен, Роберт Бернс, Джон Голсуорси, Лев Толстой и Альберт Швейцер, а со стороны науки, поскольку остро встал вопрос о неправомерности переноса полученных данных с одного биологического вида (животных) на другой (человека).

Однажды Павлова предложила мне поехать на встречу со студентами, отказавшимися от участия в опытах на животных. Мысль о том, что я сейчас увижусь со своими единомышленниками, заставила меня трепетать от счастья! На этой встрече я познакомилась с Еленой Маруевой – моей коллегой на протяжении всех последующих 14 лет жизни. Лена, мечтавшая стать ветврачом для того, чтобы помогать животным, была шокирована жестокостью опытов во время обучения. Тогда редко кто из студентов решался открыто выступить против опытов, поэтому энтузиазм Лены покорил Ника Джукса, руководителя InterNICHE (Международная сеть организаций за гуманное образование), приехавшего в Россию налаживать контакты. Ник предложил Лене стажировку за рубежом для ознакомления с альтернативами опытам на животных в учебном процессе.

После того, как Лена получила диплом Эдинбургского университета, мы образовали Центр защиты прав животных «Вита», одно из направлений деятельности которого – внедрение альтернатив опытам на животных в учебном процессе и науке.

Наш с Еленой тандем оказался на редкость гармоничным и плодотворным. Энтузиазм и творческие замыслы не иссякали! Единомышленников прибавлялось. Со временем сложился костяк из энтузиастов, прошедших испытание временем. Осуществляя плотное сотрудничество с ИнтерНИЧ, Британским Союзом за отмену вивисекции (BUAV), Европейской коалицией против болезненных экспериментов на животных (ECEAE) и Всемирным обществом защиты животных (WSPA) мы взялись за реализацию масштабных академических проектов по замене подопытных животных гуманными альтернативами. Дорогу прогрессу!

Прежде всего, мы сосредоточили внимание на учебном процессе, поскольку именно эта сфера связана с формированием менталитета будущих медиков, ветеринаров и биологов, т.е. тех специалистов, которые в дальнейшем разойдутся работать по всем остальным сферам использования животных

Детально изучив программу российских вузов, мы пришли к выводу, что часть опытов вообще не нуждается в замене ввиду их примитивности, крайне низкой педагогической ценности и неблагоприятному воздействию на психику студентов. Это, прежде всего, опыты по курсу патологической физиологии, когда российским студентам наглядно демонстрировали гибель животных при пропускании электрического тока, перегреве, охлаждении и т.д.

Вот ещё пример классического студенческого опыта. Лягушке на лапу кладут кусочек бумаги, смоченный в слабом растворе серной кислоты. Через некоторое время кислота начинает жечь кожу, и лягушка отдёргивает лапку. А теперь представьте, что будет, если на лапку положить бумажку, пропитанную раствором кислоты очень сильной концентрации? Конечно, она задёргает лапой намного быстрее, чем в первый раз! Этот опыт настолько примитивен, что любой школьник предугадает его результат.

К сожалению, в сфере гуманизации образования Россия сильно отстаёт от Европы, где на сегодняшний день учёными разработано несколько тысяч альтернатив к экспериментам на животных в учебном процессе. Альтернативы – это трехмерные 3-D модели и манекены, динамические симуляторы, муляжи, компьютерные программы, видеофильмы, культуры тканей и клеток, трупы животных, умерших естественной смертью. Огромную, ни с чем не сопоставимую роль играет клиническая практика: сначала студенты наблюдают, как опытные врачи лечат больных животных, потом ассистируют во время операций и прочих процедур, затем начинают сами оперировать под контролем специалистов. При многих университетах мира функционируют ветклиники, заменившие виварии. То есть вместо того, чтобы убивать здоровых животных, студенты помогают лечить больных, которым действительно нужна ветеринарная помощь.

Совместно с ИнтерНИЧ мы открыли в России «библиотеку альтернатив», из которой студенты и преподаватели могли брать на временное пользование различные альтернативы, заменяющие опыты на животных – компьютерные программы, муляжи, манекены, видеофильмы и т.д.. Вторым важным шагом ИнтерНИЧ и «Виты» в альтернативном образовании стало создание русскоязычных виртуальных программ по физиологии и фармакологии - Physiology Simulators и ExPharm. Компьютерные программы позволяют провести виртуальное рассечение животных при изучении анатомии или смоделировать эксперименты в виртуальной лаборатории. Например, программа по фармакологии Экс-фарм даёт студентам возможность изучить воздействие на животных различных групп химических веществ. На экране – виртуальная мышь (кролик, морская свинка и др.) и секундомер, с помощью которого студенты могут по фазам наблюдать состояние животного в зависимости от введения различных доз препарата.

Самый наглядный вид альтернатив студенческим опытам, которые мы внедрили в учебный процесс – модели, манекены, тренажёры. Многообразие существующих хирургических тренажеров включает в себя: модели кожи, внутренних органов и конечностей. Эти модели предоставляют студентам возможность овладеть такими основными навыками, как координация глаза и руки, использование инструментов и техника наложения швов. Более сложные манекены используются для овладения навыками внутривенных инъекций, интубации и катетеризации животных, а также торакоцентеза и реанимации животных. Так, например, муляж желудка собаки, заполненный глицерином, даёт возможность попрактиковаться в разрезании и сшивании ткани желудка. Муляж кожи позволяет научиться делать подкожные и внутримышечные инъекции. Пластиковый муляж крысы «Кокен-рэт» учит студентов правильно делать инъекции в хвостовую вену, проводить интубацию. Поливинилхлоридный муляж крысы «PVC-rat” позволяет отработать микрохирургические навыки, например, сшивание почечных вен и артерий.

Самыми популярными у российских студентов оказались муляжи собаки Джерри и кошки Флаффи. Эти муляжи создавались для тренировки оказания первой медицинской помощи животным и отработки множества различных терапевтических процедур. На Джерри можно отработать такие навыки, как искусственное дыхание, массаж сердца, накладывание шин и повязок, прощупывание пульса, взятие крови, внутривенные инъекции, торакоцентез, интубация трахеи. Но главное преимущество Джерри – это симулятор сердечных и дыхательных шумов. Преподаватели Санкт-Петербургской государственной академии ветеринарной медицины, изучая возможности Джерри, пришли в восторг: «Услышать сразу 14 видов патологического дыхания – это просто чудо! В реальной практике навык различать десятки типов дыхания больных животных ветврач обретает только после многих лет постоянной практики». Ещё одно уникальное изобретение австрийских хирургов, которое нам удалось сегодня внедрить в учебный процесс - хирургический тренажёр «П.О.П.-трэйнер» (P.O.P trainer- Pulsating Organ Perfusion), созданный для отработки эндоскопических навыков (бескровная хирургия, проведение операций, управляемых с помощью монитора компьютера). Тренажёр представляет собой замкнутую систему, снабжённую специальным насосом, в которую помещают орган или систему органов от этично полученного трупа животного (погибшие в результате несчастного случая и др.). Артерии органа, предварительно катетеризированные, соединяют с трубкой внутри тренажёра. Насос качает окрашенную в красный цвет жидкость внутрь органа. Тренажёр накрывают специальной тканью, имитирующей брюшную стенку, через разрезы в которой вводятся эндоскопические инструменты.

В 2004 году в помощь студентам медико-биологических и ветеринарных факультетов России мы выпустили сборник "Нужны ли опыты на животных в учебном процессе?" В брошюре собраны истории студентов разных стран, получивших образование без участия в опытах, а также доклады преподавателей и специалистов, внедряющих альтернативные методы.

Первое в России ток-шоу о нравственной проблеме студенческих опытов, организованное 1 каналом совместно с «Витой», прошло в сентябре 2004 года. В ток-шоу приняли участие российские «звёзды», организации по защите животных, юристы.

Несколько лет постоянных переговоров с вузами, передач в СМИ, рассылки альтернатив для апробации и т.д. нам понадобилось на то, чтобы первые вузы России отказались от опытов на животных и убедились в преимуществах предложенных им альтернатив. На сегодняшний день10 российских вузов перешли на гуманное образование, и 14 вузов апробируют альтернативные модели.

Первый исторический договор о прекращении проведения опытов на животных был подписан 24 октября 2005 года на кафедре фармакологии Санкт-Петербурской Государственной академии ветеринарной медицины, где совместно с ИнтерНИЧ и Международной Ассоциацией против болезненных экспериментов на животных (IAAPEA) мы оборудовали компьютерный класс на 20 мест и внедрили компьютерные программы. Вторым российским вузом, отказавшимся от опытов, стала Великолукская Сельхозакадемия, в которой виварий был преобразован в ветклинику.

Для того, чтобы стимулировать переход вузов на гуманные методы обучения, в 2007 году мы учредили специальный приз – бронзовая скульптура «Лягушка» - благотворительная работа известного российского скульптора Александра Цигаля. Приз был учреждён 5 организациями: Центром защиты прав животных «Вита», Международным сообществом за гуманное образование ИнтерНИЧ, Ассоциацией практикующих ветврачей России, Международной Ассоциацией против болезненных экспериментов на животных IAAPEA (консультативный орган при ООН) и Комитетом по этике взаимоотношений человека и животных при РАН (Российской академии наук).

Титула «Самый гуманный вуз России» удостоились 2 первых вуза, внедрившие альтернативы - Санкт-Петербургская Государственная академия ветеринарной медицины и Великолукская сельхозакадемия. Торжественное награждение вузовс участием российских «звёзд» состоялось в московском Доме Скульптора в День защиты прав животных 10 декабря 2007 года.

В 2008 году «Вита» перевела две книги известного доктора медицины Роберта Шарпа «Наука проходит испытание» и«Жестокий обман» . Эти издания совершили переворот в сознании многих людей, разрушив их традиционные представления о том, что всеми достижениями в медицине мы обязаны опытам на животных. Шарп провёл огромную исследовательскую работу по изучению истории медицинских открытий, представив миру достоверные доказательства неэффективности экспериментов на животных.

В настоящее время «Вита» выпустила фильм «Подопытная парадигма» на основе книг Шарпа и к началу учебного года готовит фильм об успехе альтернативного образования с участием вузов России, Украины и Беларуси. Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных "Вита", 2009

Понравилась статья? Поделитесь ей

Распечатать статью