Во что был одет гулливер. Краткая сюжетная линия романа Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Гулливер в стране лилипутов

Глава 1

* * *

Ранним майским утром от пристани бристольского порта отчалил трёхмачтовый бриг «Антилопа».

Корабельный врач Лемюэль Гулливер смотрел с кормы на берег в подзорную трубу.

Его жена и двое детей, Джонни и Бетти, привыкли провожать главу семьи в плавание – ведь больше всего на свете он любил путешествовать.

Уже в школе Лемюэль с особым усердием изучал те науки, которые в первую очередь необходимы моряку – географию и математику. А на деньги, присылаемые отцом, покупал в основном книги о дальних странах и мореходные карты.

Мечты о море не покидали его и во время учёбы у знаменитого лондонского врача. Гулливер занимался медециной так прилежно, что, окончив обучение, сразу смог устроиться судовым врачом на корабль «Ласточка». После трёх лет плавания он два года жил в Лондоне и за это время успел совершить несколько дальних путешествий.

Гулливер всегда брал с собой много книг, чтобы читать их во время плавания. Сходя на берег, он с любопытством присматривался к жизни местного населения, знакомился с обычаями, нравами, пробовал изучать языки. И обязательно записывал все свои наблюдения.

Вот и теперь, отправляясь к Южному океану, Гулливер взял с собой толстую записную книжку. В ней появилась первая запись:

Глава 2

Уже несколько месяцев длилось плавание «Антилопы». Попутные ветры раздували паруса, погода была ясная, и всё шло хорошо.

Но когда судно направлялось в сторону Восточной Индии, налетела страшная буря. Корабль сбился с курса, волны швыряли его, как ореховую скорлупку. Так продолжалось несколько дней.

Снасти корабля были повреждены. Вдобавок ко всему запасы пищи и пресной воды в трюме закончились. Измученные моряки начали умирать от истощения и жажды.

И однажды в бурную ночь шторм погнал «Антилопу» прямо на скалы. Ослабевшие руки матросов не могли справиться с управлением, и корабль в щепки разбился об утёс.

Лишь пять человек вместе с Гулливером сумели спастись в шлюпке. Но буря всё не утихала, и их ещё долго носило по волнам, которые вздымались всё выше и выше.

Наконец самый высокий вал поднял шлюпку и опрокинул её.

Когда Гулливер вынырнул на поверхность, шторм как будто начал ослабевать. Но, кроме него, никого среди волн не было видно – все его спутники утонули.

Тут Гулливеру показалось, что его несёт приливом. Изо всех сил он начал грести по течению, время от времени пытаясь нащупать дно. Намокшая одежда и разбухшие башмаки мешали плыть, он начал захлёбываться… и вдруг ноги его коснулись отмели!

Последним усилием Гулливер встал на ноги и, шатаясь, двинулся по песку. Он еле держался на ногах, но идти с каждым шагом становилось всё легче. Вскоре вода уже доходила только до колен. Однако отмель была очень пологой, и брести по мелководью пришлось ещё довольно долго.

Но вот наконец он ступил на твёрдую землю.

Добравшись до лужайки, поросшей очень низкой и мягкой травкой, обессиленный Гулливер лёг, подложил ладонь под щёку и тут же заснул.

Глава 3

Проснулся Гулливер от того, что солнце светило ему прямо в лицо. Он хотел было прикрыться ладонью, но почему-то не смог поднять руку; попытался встать, но что-то мешало ему даже пошевельнуться или хотя бы поднять голову.

Скосив глаза, Гулливер увидел, что он весь с головы до ног опутан, будто паутиной, тонкими верёвочками, накрученными на вбитые в землю колышки. Привязаны были даже пряди его длинных волос.

Он лежал, словно рыба, запутавшаяся в неводе.

«Должно быть, я ещё не проснулся», – решил Гулливер.

Вдруг он почувствовал, как что-то вскарабкалось по его ноге, пробежало по туловищу и остановилось на груди. Гулливер опустил глаза – и что же он увидел?

Перед его подбородком стоял человечек – крохотный, но самый настоящий, в диковинной одежде, да ещё с луком в руках и колчаном за плечами! И он был не один – вслед за ним влезли ещё несколько таких же вооружённых малышей.

Гулливер вскрикнул от изумления. Человечки заметались по его груди, спотыкаясь о пуговицы, и кубарем скатились на землю.

Некоторое время никто не тревожил Гулливера, но возле его уха всё время раздавались звуки, похожие на стрекот насекомых.

Вскоре человечки, видимо, пришли в себя и вновь взобрались по ногам и рукам лежащего на спине великана. Самый отважный из них осмелился дотронуться копьем до его подбородка и отчётливо пропищал:

– Гекина дегуль!

– Гекина дегуль! Гекина дегуль! – такими же комариными голосами подхватили со всех сторон.

Хоть Гулливер и знал несколько иностранных языков, эти слова он слышал впервые.

Лежать ему пришлось долго. Когда Гулливер почувствовал, что конечности его совсем затекли, он попробовал освободить левую руку. Но едва ему удалось вырвать из земли колышки с верёвками и поднять руку, как снизу раздался тревожный писк:

– Тольго фонак!

И тут же десятки острых, как булавки, стрел вонзились ему в руку и в лицо.

Гулливер едва успел зажмурить глаза и решил больше не рисковать, а дождаться ночи.

«В темноте проще будет освободиться», – рассудил он.

Однако дождаться темноты ему не довелось.

Справа от него послышался стук молоточков по дереву. Длился он почти час. Повернув голову настолько, насколько позволяли колышки, Гулливер увидел возле правого плеча свежеструганый помост, к которому маленькие плотники приколачивали лестницу.

Через несколько минут по ней поднялся человечек в высокой шляпе и длиннополом плаще. Его сопровождали два охранника с копьями.

– Лангро дегюль сан! – трижды прокричал человечек и развернул свиток размером с ивовый листок.

Тут же полсотни малышей окружили голову великана и отвязали от колышков его волосы.

Повернув голову, Гулливер принялся слушать. Человечек читал очень долго, потом ещё что-то говорил, опустив свиток. Ясно было, что это важная персона, скорее всего, посол здешнего правителя. И хотя Гулливер не понял ни слова, он кивнул и приложил свободную руку к сердцу. А поскольку он чувствовал сильный голод, то первым делом решил попросить какой-нибудь еды. Для этого он приоткрыл рот и поднёс к нему палец.

Судя по всему, вельможа понял этот простой знак. Он спустился с помоста, и по его команде к лежащему Гулливеру приставили несколько лестниц.

Меньше чем через полчаса по ступенькам стали подниматься носильщики, нагруженные корзинами с едой. Это были целые окорока размером с грецкий орех, булки не крупнее фасоли, жареные цыплята меньше нашей пчелы.

Проголодавшийся Гулливер разом проглотил два окорока и три булки. За ними последовали несколько жареных быков, вяленых баранов, дюжина копчёных поросят и несколько десятков гусей и кур.

Когда корзины опустели, к руке Гулливера подкатили две огромные бочки – каждая величиной со стакан.

Гулливер вышиб из каждой днище и залпом осушил одну за другой.

Потрясённые человечки заахали и жестами попросили гостя сбросить пустые бочки на землю. Гулливер улыбнулся и подбросил обе разом. Бочки, кувыркаясь, взлетели вверх, с треском грянулись о землю и раскатились в стороны.

В толпе раздались громкие крики:

– Бора мевола! Бора мевола!

А Гулливера после выпитого вина потянуло в сон. Он смутно чувствовал, как человечки снуют по его груди и ногам, съезжают с боков, словно с горки, дёргают за пальцы и щекочут его наконечниками копий.

Гулливеру хотелось стряхнуть с себя этих шутников, чтобы не мешали спать, но он пожалел этих гостеприимных и щедрых человечков. В самом деле, было бы жестоко и неблагородно переломать им руки-ноги в благодарность за угощение. И, кроме того, Гулливера восхищала необычайная храбрость этих крох, резвившихся на груди великана, который любого из них мог бы лишить жизни одним щелчком.

Он решил не обращать на них внимание и вскоре заснул сладким сном.

Хитрые человечки только этого и ждали. Они заранее подсыпали в вино сонного порошка, чтобы усыпить своего огромного пленника.

Глава 4

Страна, в которую буря занесла Гулливера, называлась Лилипутия. Жили в ней лилипуты.

Всё здесь было такое же, как у нас, только очень маленькое. Самые высокие деревья были не выше нашего куста смородины, самые большие дома были ниже стола. И, разумеется, никто из лилипутов прежде не видал таких великанов, как Гулливер.

Узнав о нём, император Лилипутии приказал доставить его в столицу. С этой целью Гулливера и пришлось усыпить.

Полтысячи плотников за несколько часов соорудили огромную повозку на двадцати двух колёсах. Теперь предстояло самое трудное – погрузить на неё великана.

Находчивые лилипутские инженеры придумали, как это сделать. Повозку подкатили к самому боку Гулливера. Затем вкопали в землю восемьдесят столбов с блоками наверху и пропустили через блоки толстые канаты с крючьями на конце. Хотя канаты были не толще нашей бечёвки, но их было много, и они должны были выдержать.

Туловище, ноги и руки спящего крепко обвязали, потом зацепили повязки крючьями, и девятьсот отборных силачей начали тянуть канаты через блоки.

После часа неимоверных усилий они сумели поднять Гулливера на полпальца, ещё через час – на палец, дальше дело пошло быстрее, и ещё через час великана взвалили на повозку.

Запрягли в неё полторы тысячи лошадей-тяжеловозов, каждая размером с крупного котёнка. Всадники взмахнули плётками, и всё сооружение медленно двинулось в направлении главного города Лилипутии – Мильдендо.

А Гулливер за время погрузки так и не проснулся. Пожалуй, он проспал бы и всю дорогу, если бы не один из офицеров императорской гвардии.

Вот что произошло.

У повозки отвалилось колесо. Пришлось остановиться, чтобы вернуть его на место. В это время несколько молодых военных из сопровождения захотели поближе взглянуть в лицо спящему великану. Двое из них забрались на повозку возле его головы, а третий – тот самый гвардейский офицер – не слезая с лошади, привстал в стременах и концом своего копья пощекотал ему левую ноздрю. Гулливер сморщился и…

– Апчхи! – разнеслось по окрестности.

Смельчаков будто ветром сдуло. А проснувшийся Гулливер услышал топот копыт, возгласы всадников и догадался, что его куда-то везут.

Весь оставшийся путь он рассматривал диковинную природу страны, в которой оказался.

А везли его целый день. Взмыленные тяжеловозы без отдыха тащили свой груз. Лишь после полуночи повозку остановили, а лошадей выпрягли, чтобы накормить и напоить.

До самого рассвета связанного Гулливера охраняла тысяча гвардейцев, половина – с факелами, половина – с луками наготове. Стрелкам было приказано: если великан вздумает пошевелиться – выпустить ему прямо в лицо пятьсот стрел.

Ночь прошла спокойно, а едва наступило утро, вся процессия продолжила свой путь.

Глава 5

Гулливера привезли к старому за́мку, стоявшему неподалёку от городских ворот. В замке уже давно никто не жил. Это было самое большое здание в городе – и единственное, в котором мог бы поместиться Гулливер. В главном зале он даже сумел бы вытянуться во весь рост.

Именно здесь император и решил поселить своего гостя.

Однако сам Гулливер об этом ещё не знал, он пока был привязан к своей повозке. Хотя конная стража старательно отгоняла от неё зевак, сбежавшихся на площадь перед замком, всё же многим удалось прогуляться по лежащему великану.

Вдруг Гулливер почувствовал, как что-то легонько стукнуло его по щиколотке. Приподняв голову, он увидел, как несколько кузнецов в чёрных фартуках орудуют микроскопическими молоточками. Они заковывали его в цепи.

Всё было продумано очень тщательно. Несколько десятков цепей, похожих на цепочки для ручных часов, одним концом приковали к кольцам, вкрученным в стену замка, другими концами обхватили ногу великана, а на щиколотке замкнули каждую из них висячим замком. Цепи были достаточно длинными, чтобы Гулливер мог гулять перед замком и вползать в него.

Когда кузнецы закончили свою работу, стражники перерезали верёвки, и Гулливер поднялся во весь рост.

– О-о-о! – завопили лилипуты. – Куинбус Флестрин! Куинбус Флестрин!

На лилипутском языке это означало: «Человек-Гора! Человек-Гора!»

Для начала Гулливер внимательно посмотрел себе под ноги, чтобы кого-нибудь не раздавить, и только затем поднял глаза и огляделся.

Наш путешественник побывал во многих странах, но такой красоты не видал нигде. Леса и поля здесь были похожи на лоскутное одеяло, луга и сады напоминали цветущие клумбы. Реки извивались серебристыми ленточками, а расположенный неподалёку город казался игрушечным.

Между тем у ног великана кипела жизнь. Здесь собралась чуть ли не вся столица. Уже не сдерживаемые стражниками горожане сновали между его башмаками, трогали пряжки, стучали по каблукам – и все, конечно, задирали головы, роняя шапки и не переставая изумлённо ахать.

Мальчишки наперебой спорили, кто добросит камень до носа великана. А люди серьёзные рассуждали, откуда могло появиться такое существо.

– В одной древней книге сказано, – сообщил бородатый учёный, – что много веков назад на сушу выбросило гигантское страшилище. Полагаю, что Куинбус Флестрин тоже вынырнул из глубины океана.

– Но если так, – возразил ему другой бородач, – то где же у него плавники и жабры? Нет, скорее уж Человек-Гора спустился к нам с Луны.

Даже самые образованные здешние мудрецы ничего не знали о других землях и потому считали, что везде живут одни лилипуты.

Во всяком случае, сколько они не качали головами и не теребили бороды, к общему мнению им придти не удалось.

Но вот вооружённые всадники снова начали разгонять толпу.

– Пеплам селян! Пеплам селян! – вскрикивали они.

На площадь выкатилась золочёная шкатулка на колёсах, запряжённая четвёркой белых лошадей.

Рядом тоже на белом коне ехал человечек в золотом шлеме с пером. Он подскакал к самому башмаку Гулливера и поднял коня на дыбы. Тот испуганно дёрнулся, увидев великана, захрапел и чуть не сбросил седока. Но подбежавшие стражники взяли коня под уздцы и отвели в сторону.

Всадником на белом коне был не кто иной как император Лилипутии, а в карете сидела императрица.

Четыре пажа развернули бархатный ковёр размером с дамский платочек, установили на нём позолоченное кресло и распахнули дверцы кареты. Императрица сошла на ковёр и уселась в кресло, а вокруг неё на приготовленные скамеечки, расправив платья, уселись придворные дамы.

Вся многочисленная свита была так разряжена, что площадь стала напоминать расшитую замысловатым узором цветастую восточную шаль.

Между тем император сошёл со своего коня и в сопровождении телохранителей обошёл несколько раз вокруг ног Гулливера.

Из почтения к главе государства, а также с тем, чтобы получше его рассмотреть, Гулливер прилёг на бок.

Его императорское величество был выше своих приближённых на целый ноготь и, по-видимому, считался в Лилипутии очень высоким человеком.

Он был одет в пёструю мантию, а в руке держал обнажённую шпагу, похожую на зубочистку. Ножны её были усыпаны бриллиантами.

Император поднял голову и что-то произнёс.

Гулливер догадался, что его о чём-то спрашивают и на всякий случай вкратце сообщил, кто он и откуда. Но его величество только пожал плечами.

Тогда путешественник повторил то же самое по-голландски, по-гречески, по-латыни, по-французски, по-испански, по-итальянски и по-турецки.

Однако правителю Лилипутии эти языки были, как видно, незнакомы. Всё же он благосклонно кивнул гостю, вскочил на поданного ему коня и поскакал назад во дворец. А за ним отбыла императрица в золотой карете вместе со всей свитой.

А Гулливер остался ждать – сам не зная чего.

Глава 6

Конечно, посмотреть на Гулливера хотелось всем. И под вечер к замку стянулись буквально все жители города и все окрестные поселяне.

Вокруг Человека-Горы была выставлена двухтысячная стража – следить за великаном, а также не подпускать к нему излишне любопытных граждан. Но всё же несколько горячих голов прорвались через оцепление. Кто-то из них швырял в него камнями, а некоторые даже начали стрелять вверх из луков, целясь в пуговицы жилета. Одна из стрел оцарапала Гулливеру шею, а другая едва не воткнулась в левый глаз.

Разгневанный начальник стражи велел поймать хулиганов. Их связали и хотели увести, но потом возникла мысль отдать их Человеку-Горе – пусть он сам их накажет. Это, наверное, будет страшнее самой жестокой казни.

Шестерых перепуганных пленников начали подталкивать копьями к ногам Куинбуса Флестрина.

Гулливер наклонился и ладонью сгрёб всю группу. Пятерых он посадил в карман камзола, а шестого бережно взял двумя пальцами и поднёс к глазам.

Обезумевший от страха человечек заболтал ножками и жалобно запищал.

Гулливер улыбнулся и вынул из кармана перочинный нож. Увидев оскаленные зубы и гигантский нож, несчастный лилипут закричал благим матом, а толпа внизу умолкла в ожидании самого страшного.

А Гулливер тем временем перерезал ножиком верёвки и поставил дрожащего человечка на землю. Так же он поступил и с остальными пленниками, ждавшими своей участи у него в кармане.

– Глюм глефф Куинбус Флестрин! – вскричала вся площадь. Это означало: «Да здравствует Человек-Гора!»

Тут же начальник стражи послал двух офицеров во дворец, чтобы они доложили императору обо всём, что случилось на площади перед замком.

Глава 7

Как раз в это время в зале для тайных совещаний дворца Бельфаборак император вместе с министрами и советниками решал, как поступить с Гулливером. Споры длились уже девять часов.

Одни считали, что Гулливера надо немедленно умертвить. Если Человек-Гора порвёт цепи, он легко растопчет всю Лилипутию. Но даже если он не убежит, всей империи грозит голод, потому что великан съедает больше, чем тысяча семьсот двадцать восемь лилипутов – такой точный подсчёт произвёл один математик, специально приглашённый на совещание.

Другие были против умерщвления, но только потому, что от разложения такого огромного покойника в стране непременно начнётся эпидемия.

Тогда слова попросил государственный секретарь Рельдрессель. Он предложил не убивать Гулливера хотя бы до тех пор, пока не будет достроена новая крепостная стена вокруг столицы. Ведь если он столько ест, то и работать сможет как тысяча семьсот двадцать восемь лилипутов.

А в случае войны сможет заменить несколько армий и крепостей.

Выслушав секретаря, император одобрительно кивнул.

Но тут с места поднялся командующий флотом Лилипутии адмирал Скайреш Болголам.

– Да, Человек-Гора очень силён. Но как раз поэтому его и нужно поскорее убить. А вдруг он во время войны перейдёт на сторону врага? Так что покончить с ним надо сейчас, пока он ещё у нас в руках.

Адмирала поддержали казначей Флимнап, генерал Лимток и генеральный прокурор Бельмаф.

Сидя под своим балдахином, его величество улыбнулся адмиралу и опять кивнул, но не один раз, как секретарю, а дважды. Это значило, что речь Болголама ему понравилась ещё более.

Таким образом, судьба Гулливера была решена.

В эту минуту дверь открылась, и в тайную залу вошли два офицера, посланные начальником стражи. Преклонив колени перед императором, они рассказали о том, что произошло на площади.

После того, как все узнали о добросердечии Человека-Горы, слова вновь попросил государственный секретарь Рельдрессель.

На сей раз он говорил горячо и долго, уверяя собравшихся в том, что Гулливера не стоит опасаться и что живой великан принесёт Лилипутии гораздо больше пользы, чем мёртвый.

Тогда император, подумав, согласился помиловать Гулливера, но при условии, что у него отберут тот огромный нож, о котором упомянули офицеры, а также и всякое другое оружие, которое найдут при обыске.

Глава 8

Для проведения обыска к Гулливеру были посланы два государственных чиновника. Они жестами объяснили ему, чего хочет от него император.

Гулливер не возражал. Взяв обоих чиновников в руки, он опускал их во все карманы по очереди и доставал по их требованию то, что они там находили.

Правда, один карман, потайной, он от них скрыл. Там лежали очки, подзорная труба и компас. Больше всего он боялся лишиться именно этих предметов.

Обыск длился целых три часа. С помощью фонаря чиновники обследовали карманы Гулливера и составляли опись найденных предметов.

По завершении осмотра последнего кармана они попросили спустить их на землю, раскланялись и немедленно доставили свою опись во дворец.

Вот её текст, впоследствии переведённый Гулливером:

«ОПИСЬ ПРЕДМЕТОВ,
найденных в карманах Человека-Горы.
1. В правом кармане кафтана лежал большой кусок грубого холста, размером сравнимый с ковром парадной залы императорского дворца.

2. В левом кармане помещался огромный металлический сундук с крышкой, которую мы не смогли даже приподнять. Когда Человек-Гора по нашему требованию открыл крышку, один из нас залез внутрь и по колени погрузился в неизвестный жёлтый порошок. Клубы этого порошка, поднявшиеся вверх, вынудили нас чихать до слёз.

3. В правом кармане штанов нами обнаружен огромный нож. Его высота, если поставить его стоймя, превышает рост человека.

4. В левом кармане штанов мы увидели непонятного назначения машину из дерева и металла. Из-за больших размеров и тяжести мы не смогли её как следует осмотреть.

5. В правом верхнем кармане жилета найдена большая стопка прямоугольных одинаковых по размеру листов из неизвестного белого и гладкого материала, непохожего на ткань. Вся стопка по одной стороне прошита толстыми верёвками. На верхних листах мы обнаружили чёрные значки – видимо, это записи на неизвестном нам языке. Каждая буква размером примерно с ладонь.

6. В левом верхнем кармане жилета помещалась сеть, похожая на рыболовную, но сшитая в виде мешка и имеющая застёжки – такие, какие бывают у кошельков.

В ней лежат круглые и плоские диски из металлов красного, белого и жёлтого цвета. Красные, самые большие, вероятно, из меди. Они очень тяжёлые, поднять любой из них можно только вдвоём. Белые – скорее всего, серебряные, размером поменьше, напоминают щиты наших воинов. Жёлтые – несомненно, золотые. Хотя они и меньше других, но зато самые увесистые. Если золото не фальшивое, они стоят огромные деньги.

7. Из правого нижнего кармана жилета свешивается металлическая цепь вроде якорной. Одним концом она прицеплена к большому круглому и плоскому предмету из того же металла – видимо, из серебра. Для чего он служит, непонятно. Одна стенка выпуклая и сделана из прозрачного материала. Сквозь неё видны двенадцать черных знаков, расположенные по кругу, и две металлические стрелы разной длины, укреплённые в центре.

Внутри предмета, по-видимому, сидит какое-то животное, которое равномерно стучит то ли хвостом, то ли зубами. Видя наше недоумение, Человек-Гора, как мог, объяснил нам, что без этого устройства он бы не знал, когда ему ложиться спать, а когда подниматься, когда начинать работу и когда заканчивать.

8. В левом нижнем кармане жилета мы нашли нечто похожее на часть ограды дворцового парка. Прутьями этой решётки Человек-Гора расчёсывает волосы.

9. Завершив осмотр камзола и жилета, мы обследовали ремень Человека-Горы. Сделан он из кожи какого-то гигантского животного. С левого бока на ремне висит меч впятеро длиннее среднего человеческого роста, а с левого – мешок с двумя отделениями, в каждое из которых легко влезли бы по три взрослых лилипута.

В одном отделении лежит множество гладких чёрных шаров из тяжёлого металла размером с человеческую голову, а другое наполнено какими-то чёрными зернами. На ладони их можно было бы уместить несколько десятков.

Такова полная опись предметов, найденных при обыске у Человека-Горы.

Во время обыска вышеупомянутый Человек-Гора держался вежливо и всячески помогал его проведению».

Этот документ чиновники скрепили печатью и поставили свои подписи:

Клефрин Фрелок. Марси Фрелок.

Вторая часть романа повествует читателю о том, как главный герой проводит время на Бробдингнеге – острове великанов. Теперь его воспринимают, как карлика. Он претерпевает множество приключений, пока не оказывается у королевского двора. Гулливер становится любимым собеседником самого короля. В одной из бесед он рассказывает, что история Англии – ни что иное, как куча заговоров, смут, убийств, революций и виселиц. Между тем Гулливер чувствует себя в этой стране все более унизительно: положение лилипута в стране великанов ему неприятно. Он уезжает прочь, но дома, в Англии, долгое время все вокруг ему кажется очень маленьким.

В части третьей Гулливер попадает сначала на остров Лапута. Далее с этого острова он спускается на континент и попадает в город Лагадо. Здесь его поражают сочетание беспредельного разорения и оазисов процветания. Эти оазисы – все, что осталось от прошлого, нормальной жизни, до того, как появились Прожектора. Прожекторы – это люди, побывавшие на острове Лапута и решили, что и на земле так же следует переделывать всю науку, искусство, законы, язык. Устав от этих чудес, Гулливер намерен отплыть на Родину, но по дороге домой оказывается сначала на острове Глаббдобдриб, а затем в королевстве Лаггнегг.

В результате Гулливер сбегает из Лилипутии к Блефускам, откуда на специально построенной им лодке отплывает, и встречает купеческое судно. Он возвращается в Англию и привозит с собой миниатюрных овечек, которые вскоре распространяются повсеместно.

Постепенно Гулливер все подробнее знакомится с жизнью Лилипутии и узнает, что в этой стране существуют две партии – Тремексены и Слемексены, каждая из них отличается тем, что одни являются сторонниками низких каблуков, а другие – сторонники высоких. На этой почве между ними возникают жестокие споры. Еще банальнее – причина войны между Лилипутией и Блефусками: она заключается в вопросе о том, с какой стороны разбивать яйца – с острого или тупого конца.

С Гулливером приветливо разговаривает сам император, дает ему множество почестей. Однажды Гулливеру дарят даже титул нардака, высший титул в государстве. Это происходит после того, как Гулливер пешком притягивает через пролив весь флот враждебного государства Влефусков.

Роман Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» состоит из четырех частей, в каждой описывается одно из четырех путешествий главного героя. Главным героем романа является Гулливер, хирург, а после – и капитан нескольких кораблей. Первая часть романа описывает посещение Гулливером Лилипутии. Само название страны говорит читателю о том, как выглядят ее обитатели. В начале, жители Лилипуты встречают Гулливера вполне приветливо. Ему дают имя Человек Горы, предоставляют жилье, обеспечивают питанием – что особенно трудно – ведь его рацион равен рациону семисот двадцати восьми лилипутов.

В четвертой, заключительной части романа, автор рассказывает о том, как Гулливер оказался в стране гуингнмов. Гуингнмы – это лошади, но именно в них герой обретает вполне человеческие черты: доброту, порядочность, честность. В служении у гуингнмов находятся злобные и мерзкие существа – йеху. Йеху внешне очень похожи на человека, но по характеру и поведению являются порождением мерзости. Однако прекрасно прожить свои дни главный герой здесь не может. Добропорядочные и воспитанные гуингнмы выгоняют его к йеху – только за то, что внешне он похож на них. Гулливер возвращается в Англию, чтобы больше уже не осуществлять путешествий никогда. Так завершается роман Джонатана Свифта Путешествия Гулливера.

Картотека прогулок по фгос в старшей группе Картотека прогулок по фгос в старшей группе Картотека прогулок в старшей группе на лето Воспитатель МДОУ детский сад общеразвивающего вида поселка О...

Что значит быть хорошим студентом или учеником? – How to be a good student!... However everyone of us was or still a student. The maim question is “how to be a good student?”. I think that it is not difficult to be a good student...

Почтенного путешественника Лемюэля Гулливера, «сначала судового лекаря, а потом капитана нескольких кораблей», встречают везде как доброго знакомого, друга, как человека, который знает и видел много интересного. Обо всем, что он увидел и понял, что передумал и пережил во время своих необыкновенных «путешествий, в некоторые отдаленные страны света». Гулливер, вот уже два с половиной столетия рассказывает всем, кто кто захочет его слушать. А слушатели,как и рассказчики бывают разные...
Одним достаточно намека - и они, многое вспомнив из того, что поняли раньше, улыбнутся или загрустят. Другие будут расспрашивать, качать головами, разводить руками и, пожалуй, еще вздумают ловить рассказчика на слове. Они будут сверять маршруты гулливеровских путешествий с географическими картами, найдут много расхождений и, того глядя, объявят уважаемого доктора и капитана выдумщиком. Да-да, и такое случалось на протяжении долгой жизни знаменитой книги XVIII века, появившейся в печати при совершенно загадочных обстоятельствах.
Вот об этих-то обстоятельствах нам, пожалуй, стоит узнать кое-что. Книга была «подброшена» на крыльцо издателя. Как оказалось, в «деле» был замешан один из саных необыкновенных людей своего времени. Джоната Свифта называли по-разному. Одним казалось, что это просто-напросто великий насмешник, вздумавший с помощью ловкой выдумки посмеяться над всем на свете, в том числе и над самим собой. Другие нашли в его собственной жизни подтверждение истинной правдивости всего, что произошло с придуманным им Гулливером. Третьим и сам Свифт, и его любимый герой, все его фантастические приключения очень не понравились. И они, сколько могли, старались повредить доброму имени автора. Было много еще и других толков и толкований, чтений, пересказов...
Да, Джонатан Свифт (1667-1745) был человеком необыкновенной судьбы и характера, особого склада ума,со своим единственным «свифтовским» юмором. Он был по образованию богословом, занимал значительный пост декана самого крупного в тогдашней Ирландии собора святого Патрика, имел громадное влияние и авторитет,был связан с знатнейшими политическими деятелями своего времени. Одно время Свифт считался чуть ли не главой государства – настолько сильно было его влияние на внешнюю политику Англии.
И этот-то человек, с времен своей бездомной юности, будучи буквально на побегушках у знатного родственника, позволил себе издеваться над церковью? В сатирическом памфлете «Сказка о бочке» Свифт дерзко, а главное – с возмутительной невозмутимостью осмеял всё и вся: и саму религию, и ее служителей, и тех, кто стоял на страже «чистоты помыслов», и тех, кто шел против узаконенных форм поклонения «божественному провидению».
А уж когда, будучи сослан в почетную ссылку в страну, где гордились, что в ней родился гениальный писатель-сатирик, - в Ирландию, он, вместо того, чтобы вместе с другики грабить ирландский народ, стал его яростно и со всей доступной его великому уму логикой защищать, - декан собора Св.Патрика и вовсе был ославлен сумасшедшим! Так его и называли враги – «сумасшедший декан». Так его и называли друзья - «великий декан». В истории литературы Свифт – Декан...
Проницательному уму этого неистового обличителя в течении жизни открылось много такого, что и заставило его собрать свои наблюдения в одну из великих книг всех времен. «Путешествия Гулливера» были изданы без имени автора. И целые десятилетия, упиваясь дерзкой сатирой, современники продолжали думать, будто капитан Гулливер был реально существовавшим человеком. Называли место его рождения, кое-кто даже был с ним «знаком»!
Свифт вдоволь посмеялся в этой книге надо всем тем, что имело в его эпоху, да и много времени спустя, хоть какое-нибудь значение. Над аристократическими предрассудками, когда один обыкновенный, такой же, как все, человек, имел официальное право распоряжаться жизнью и даже образом мыслей всех других, то есть над королевской властью. Над глупостью тех, кто обосновывал, одобрял и возвеличивал это неправедное право. Над «божественными предначертаниями», над князьями церкви и столпами веры.Над современным ему судом, в котором основную роль играла не виновность подсудимого, а размер его кошелька. Над тупым чванством знати. Над раболепием придворных...
Он негодующе обличал, хмурился и горевал, видя как простой народ из боязни и предрассудков, в силу привычки позволяет себя одурачивать и покорно подставляет спину под удары. Он гневно смеялся над ложной «научностью» . И недаром. Ведь буквально во времена появления его книги (1726 год) какой-то «ученый» со всей серьезностью «проанализировал» древние мифы о сотворении мира и с «фактами в руках доказал», будто первый человек был ростом в 37 метров!..
С отвращением, гневом и горькой насмешкой Свифт наблюдал, до какой же степени морального падения могут дойти люди в погоне за деньгами, наградами, властью, какой-нибудь модной побрякушкой, какой-нибудь ничтожной, но дающей им правой считать себя сильнее, умнее или благороднее других, привилигий. Ведь он жил среди этих людей. Он уже перестал надеяться, что род человеческий сможет когда-нибудь взяться за ум, отбросить ложную спесь, самомнение и вернуться к чистоте мысли и сердца, перестать обижать себе подобных.
И вот весь свой горький опыт, все свои пророческие мечты об изменении «лица человечества», все свои прозрения философа, декан Джонатан Свифт вложил в свою книгу. Конечно, в ней были кое-какие намеки на современных ему политиков, на самих властителей. Читатели из «высшего света» с упоением смаковали эти намеки, хохоча над какой-нибудь уж особенно «говорящей» деталью. Но самая суть книги совсем не в этом, хотя для его современников сходство обитателей других миров с обитателями тогдашней Англии имело значение.
Если бы дело свелось только к анекдотическим совпадениям и намекам, свифтовская сатира была бы уже давно забыта. Но ведь живут же до нашего времени придуманные гениальным мыслителем и насмешником слова, ситуации и понятия! Когда мы хотим сказать о том, что вот этот человек во всем выше своего окружения, мы говорим: это Гулливер среди лилипутов. Когда нам хочется назвать своими именами глупцов, упрямо отстаивающих свою правоту в каком-нибудь нестоящем вопросе, мы снова вспоминаем свифтовское определение: «споры из-за выеденного яйца». Если мы видим, что люди отгородились от всего мира, презрительно отвергли всю радость жизни ради глупейших «исследований», занозы на пальце, какого-нибудь пустяка, не имеющего абсолютно никакой практической пользы и смысла, мы одним метким словом «лапутяне» развенчиваем мнимое величие таких изысканий...
Судьба гениальной книги Джонатана Свифта,которую, от мала до велика, с увлеченим читают во всех концах света, очень интересна и поучительна. Как захватывающе интересна и сама эта великая из великих книг. Каждый читатель понимает ее по-своему.Людям, прожившим долгую жизнь, много размышлявшим, много пережившим и перечувствовавшим, Свифт говорит как бы с глазу на глаз о том, что действительно ценно, и о том, что ничтожно, глупо, смешно, вызывает досаду и гнев. Тем, кто находится в расцвете сил, кто проверяет себя на человескую ценность и подлинность великий философ открывает истинное предназначение человека, предупреждает об опасности самодовольства, ограниченности, лживости, хвастовства, погруженности только в себя.
А для малышей - это книга, полная озорного вымысла, это волшебная сказка, это игра. Взявшись за руку капина Гулливера, дети вприпрыжку проходят по улицам лилипутского королевства, со смехом и веселым увлечением наблюдая за делами маленьких человечков, которые меньше нас в 12 раз. В самом деле, кому не захочется хоть раз в жизни почувствовать себя великаном! Или, напротив, совсем-совсем крошечным. Ведь после забавного путешествия к лилипутам Гулливер побывал в государстве, где всё – и дома, и деревья, и облака, и домашние животные, и предметы утвари, и сами люди больше нашего ровно в 12 раз...
Но путешествие в Бробдингнег – страну великанов, а потом, когда ты вырастешь, в Лапуту и Гунгнгимию – страну разумных лошадей, еще впереди. Ты будешь читать эту книгу всю жизнь,постепенно постигая все величие ее замысла. Ведь недаром Свифт, остерегая читателей своего времени от одностороннего и неполного понимания «Путешествий Гулливера», как только и по преимуществу злободневного осмеяния одной Англии и пророков своей эпохи, говорил: «...автор, который имеет в виду один город, одну провинцию, одно царство или даже один век, вообще не заслуживает перевода, равно как прочтения».
Этого, к счастью, с великим Деканом не случилось. Его книга «заслужила перевода и прочтения» на все языки, выдержала и выдержит сотни переизданий. И среди них - переизданий специально для детей, в сильно сокращенном виде. В нашей стране такие переложения «Путешествия Гулливера» вышли миллионнымы тиражами.
И вот сейчас, впервые в жизни, ты станешь великаном...Не бойся лилипутов – ведь они совсем маленькие! И рядом с тобой – отважный путешественник Лемюэль Гулливер. Смелее, паруса гулливеровского корабля уже надуты свежим ветром! Мы отправляемся в первое из его необычных странствий!..
М.Бабаева

ПУТЕШЕСТВИЕ В ЛИЛИПУТИЮ

1
Трехмачтовый бриг "Антилопа" отплывал в Южный океан.

На корме стоял корабельный врач Гулливер и смотрел в подзорную трубу на пристань. Там остались его жена и двое детей: сын Джонни и дочь Бетти.
Не в первый раз отправлялся Гулливер в море. Он любил путешествовать. Еще в школе он тратил почти все деньги, которые присылал ему отец, на морские карты и на книги о чужих странах. Он усердно изучал географию и математику, потому что эти науки больше всего нужны моряку.
Отец отдал Гулливера в учение к знаменитому в то время лондонскому врачу. Гулливер учился у него несколько лет, но не переставал думать о море.
Врачебное дело пригодилось ему: кончив учение, он поступил корабельным врачом на судно "Ласточка" и плавал на нем три с половиной года. А потом, прожив года два в Лондоне, совершил несколько путешествий в Восточную и Западную Индию.
Во время плавания Гулливер никогда не скучал. У себя в каюте он читал книги, взятые из дому, а на берегу приглядывался к тому, как живут другие народы, изучал их язык и обычаи.
На обратном пути он подробно записывал дорожные приключения.
И на этот раз, отправляясь в море, Гулливер захватил с собой толстую записную книжку.
На первой странице этой книжки было написано: "4 мая 1699 года мы снялись с якоря в Бристоле".

2
Много недель и месяцев плыла "Антилопа" по Южному океану. Дули попутные ветры. Путешествие было удачное.
Но вот однажды, при переходе в Восточную Индию, корабль настигла буря. Ветер и волны погнали его неизвестно куда.
А в трюме уже кончался запас пищи и пресной воды. Двенадцать матросов умерли от усталости и голода. Остальные едва передвигали ноги. Корабль бросало из стороны в сторону, как ореховую скорлупку.
В одну темную, бурную ночь ветер понес "Антилопу" прямо на острую скалу. Матросы заметили это слишком поздно. Корабль ударился об утес и разбился в щепки.
Только Гулливеру и пяти матросам удалось спастись в шлюпке.
Долго носились они по морю и наконец совсем выбились из сил. А волны становились все больше и больше, и вот самая высокая волна подбросила и опрокинула шлюпку. Вода покрыла Гулливера с головой.
Когда он вынырнул, возле него никого не было. Все его спутники утонули.
Гулливер поплыл один куда глаза глядят, подгоняемый ветром и приливом. То и дело пробовал он нащупать дно, но дна все не было. А плыть дальше он уже не мог: намокший кафтан и тяжелые, разбухшие башмаки тянули его вниз. Он захлебывался и задыхался.
И вдруг ноги его коснулись твердой земли. Это была отмель. Гулливер осторожно ступил по песчаному дну раз-другой - и медленно пошел вперед, стараясь не оступиться.

Идти становилось все легче и легче. Сначала вода доходила ему до плеч, потом до пояса, потом только до колен. Он уже думал, что берег совсем близко, но дно в этом месте было очень отлогое, и Гулливеру еще долго пришлось брести по колено в воде.
Наконец вода и песок остались позади. Гулливер вышел на лужайку, покрытую очень мягкой и очень низкой травой. Он опустился на землю, подложил под щеку ладонь и крепко заснул.

3
Когда Гулливер проснулся, было уже совсем светло. Он лежал на спине, и солнце светило прямо ему в лицо.
Он хотел было протереть глаза, но не мог поднять руку; хотел сесть, но не мог пошевелиться.
Тонкие веревочки опутывали все его тело от подмышек до колен; руки и ноги были крепко стянуты веревочной сеткой; веревочки обвивали каждый палец. Даже длинные густые волосы Гулливера были туго намотаны на маленькие колышки, вбитые в землю, и переплетены веревочками.
Гулливер был похож на рыбу, которую поймали в сеть.

"Верно, я еще сплю", - подумал он.
Вдруг что-то живое быстро вскарабкалось к нему на ногу, добралось до груди и остановилось у подбородка.
Гулливер скосил один глаз.
Что за чудо! Чуть ли не под носом у него стоит человечек - крошечный, но самый настоящий человечек! В руках у него - лук и стрела, за спиной - колчан. А сам он всего в три пальца ростом.
Вслед за первым человечком на Гулливера взобралось еще десятка четыре таких же маленьких стрелков.
От удивления Гулливер громко вскрикнул.

Человечки заметались и бросились врассыпную.
На бегу они спотыкались и падали, потом вскакивали и один за другим прыгали на землю.
Минуты две-три никто больше не подходил к Гулливеру. Только под ухом у него все время раздавался шум, похожий на стрекотание кузнечиков.
Но скоро человечки опять расхрабрились и снова стали карабкаться вверх по его ногам, рукам и плечам, а самый смелый из них подкрался к лицу Гулливера, потрогал копьем его подбородок и тоненьким, но отчетливым голоском прокричал:
- Гекина дегуль!
- Гекина дегуль! Гекина дегуль! - подхватили тоненькие голоса со всех сторон.
Но что значили эти слова, Гулливер не понял, хотя и знал много иностранных языков.
Долго лежал Гулливер на спине. Руки и ноги у него совсем затекли.

Он собрал силы и попытался оторвать от земли левую руку.
Наконец это ему удалось.
Он выдернул колышки, вокруг которых были обмотаны сотни тонких, крепких верёвочек, и поднял руку.
В ту же минуту кто-то громко пропищал:
- Только фонак!
В руку, в лицо, в шею Гулливера разом вонзились сотни стрел. Стрелы у человечков были тоненькие и острые, как иголки.

Гулливер закрыл глаза и решил лежать не двигаясь, пока не наступит ночь.
"В темноте будет легче освободиться", - думал он.
Но дождаться ночи на лужайке ему не пришлось.
Недалеко от его правого уха послышался частый, дробный стук, будто кто-то рядом вколачивал в доску гвоздики.
Молоточки стучали целый час.
Гулливер слегка повернул голову - повернуть ее больше не давали веревочки и колышки - и возле самой своей головы увидел только что построенный деревянный помост. Несколько человечков прилаживали к нему лестницу.

Потом они убежали, и по ступенькам медленно поднялся на помост человечек в длинном плаще. За ним шел другой, чуть ли не вдвое меньше ростом, и нес край его плаща. Наверно, это был мальчик-паж. Он был не больше Гулливерова мизинца. Последними взошли на помост два стрелка с натянутыми луками в руках.
- Лангро дегюль сан! - три раза прокричал человечек в плаще и развернул свиток длиной и шириной с березовый листок.
Сейчас же к Гулливеру подбежали пятьдесят человечков и обрезали веревки, привязанные к его волосам.
Гулливер повернул голову и стал слушать, что читает человечек в плаще. Человечек читал и говорил долго-долго. Гулливер ничего не понял, но на всякий случай кивнул головой и приложил к сердцу свободную руку.
Он догадался, что перед ним какая-то важная особа, по всей видимости королевский посол.

Прежде всего Гулливер решил попросить у посла, чтобы его накормили.
С тех пор как он покинул корабль, во рту у него не было ни крошки. Он поднял палец и несколько раз поднес его к губам.
Должно быть, человечек в плаще понял этот знак. Он сошел с помоста, и тотчас же к бокам Гулливера приставили несколько длинных лестниц.
Не прошло и четверти часа, как сотни сгорбленных носильщиков потащили по этим лестницам корзины с едой.
В корзинах были тысячи хлебов величиной с горошину, целые окорока - с грецкий орех, жареные цыплята - меньше нашей мухи.

Гулливер проглотил разом два окорока вместе с тремя хлебцами. Он съел пять жареных быков, восемь вяленых баранов, девятнадцать копченых поросят и сотни две цыплят и гусей.
Скоро корзины опустели.
Тогда человечки подкатили к руке Гулливера две бочки с вином. Бочки были огромные - каждая со стакан.
Гулливер вышиб дно из одной бочки, вышиб из другой и в несколько глотков осушил обе бочки.
Человечки всплеснули руками от удивления. Потом они знаками попросили его сбросить на землю пустые бочки.
Гулливер подбросил обе разом. Бочки перекувырнулись в воздухе и с треском покатились в разные стороны.
Толпа на лужайке расступилась, громко крича:
- Бора мевола! Бора мевола!
После вина Гулливеру сразу захотелось спать. Сквозь сон он чувствовал, как человечки бегают по всему его телу вдоль и поперек, скатываются с боков, точно с горы, щекочут его палками и копьями, прыгают с пальца на палец.
Ему очень захотелось сбросить с себя десяток-другой этих маленьких прыгунов, мешавших ему спать, но он пожалел их. Как-никак, а человечки только что гостеприимно накормили его вкусным, сытным обедом, и было бы неблагородно переломать им за это руки и ноги. К тому же Гулливер не мог не удивляться необыкновенной храбрости этих крошечных людей, бегавших взад и вперед по груди великана, которому бы ничего не стоило уничтожить их всех одним щелчком. Он решил не обращать на них внимание и, одурманенный крепким вином, скоро заснул.
Человечки этого только и ждали. Они нарочно подсыпали в бочки с вином сонного порошка, чтобы усыпить своего огромного гостя.

4
Страна, в которую буря занесла Гулливера, называлась Лилипутия. Жили в этой стране лилипуты.
Самые высокие деревья в Лилипутии были не выше нашего куста смородины, самые большие дома были ниже стола. Такого великана, как Гулливер, в Лилипутии никто никогда не видел.
Император приказал привезти его в столицу. Для этого-то Гулливера и усыпили.
Пятьсот плотников построили по приказу императора огромную телегу на двадцати двух колесах.
Телега была готова в несколько часов, но взвалить на нее Гулливера было не так-то просто.
Вот что придумали для этого лилипутские инженеры.
Они поставили телегу рядом со спящим великаном, у самого его бока. Потом вбили в землю восемьдесят столбиков с блоками наверху и надели на эти блоки толстые канаты с крючками на одном конце. Канаты были не толще обыкновенной бечевки.
Когда все было готово, лилипуты принялись за дело. Они обхватили туловище, обе ноги и обе руки Гулливера крепкими повязками и, зацепив эти повязки крючками, принялись тянуть канаты через блоки.
Девятьсот отборных силачей были собраны для этой работы со всех концов Лилипутии.
Они упирались в землю ногами и, обливаясь потом, изо всех сил тянули канаты обеими руками.
Через час им удалось поднять Гулливера с земли на полпальца, через два часа - на палец, через три - они взвалили его на телегу.

Полторы тысячи самых крупных лошадей из придворных конюшен, каждая ростом с новорожденного котенка, были запряжены в телегу по десятку в ряд. Кучера взмахнули бичами, и телега медленно покатилась по дороге в главный город Лилипутии - Мильдендо.
Гулливер все еще спал. Он бы, наверно, не проснулся до конца пути, если бы его случайно не разбудил один из офицеров императорской гвардии.
Это случилось так.
У телеги отскочило колесо. Чтобы приладить его, пришлось остановиться.
Во время этой остановки нескольким молодым людям вздумалось посмотреть, какое лицо у Гулливера, когда он спит. Двое взобрались на повозку и тихонько подкрались к самому его лицу. А третий - гвардейский офицер,- не сходя с коня, приподнялся на стременах и пощекотал ему левую ноздрю острием своей пики.
Гулливер невольно сморщил нос и громко чихнул.
- Апчхи! - повторило эхо.
Храбрецов точно ветром сдуло.
А Гулливер проснулся, услышал, как щелкают кнутами погонщики, и понял, что его куда-то везут.
Целый день взмыленные лошади тащили связанного Гулливера по дорогам Лилипутии.
Только поздно ночью телега остановилась, и лошадей отпрягли, чтобы накормить и напоить.
Всю ночь по обе стороны телеги стояла на страже тысяча гвардейцев: пятьсот - с факелами, пятьсот - с луками наготове.
Стрелкам приказано было выпустить в Гулливера пятьсот стрел, если только он вздумает пошевелиться.
Когда наступило утро, телега двинулась дальше.

5
Недалеко от городских ворот на площади стоял старинный заброшенный замок с двумя угловыми башнями. В замке давно никто не жил.
К этому пустому замку лилипуты привезли Гулливера.
Это было самое большое здание во всей Лилипутии. Башни его были почти в человеческий рост. Даже такой великан, как Гулливер, мог свободно проползти на четвереньках в его двери, а в парадном зале ему пожалуй, удалось бы вытянуться во весь рост.

Здесь собирался поселить Гулливера император Лилипутии. Но Гулливер этого еще не знал. Он лежал на своей телеге, а со всех сторон к нему бежали толпы лилипутов.
Конная стража отгоняла любопытных, но все-таки добрых десять тысяч человечков успело прогуляться по ногам Гулливера, по его груди, плечам и коленам, пока он лежал связанный.
Вдруг что-то стукнуло его по ноге. Он чуть приподнял голову и увидел нескольких лилипутов с засученными рукавами и в черных передниках. Крошечные молоточки блестели у них в руках. Это придворные кузнецы заковывали Гулливера в цепи.
От стены замка к его ноге они протянули девяносто одну цепочку такой толщины, как делают обыкновенно для часов, и замкнули их у него на щиколотке тридцатью шестью висячими замками. Цепочки были такие длинные, что Гулливер мог гулять по площадке перед замком и свободно вползать в свой дом.
Кузнецы кончили работу и отошли. Стража перерубила веревки, и Гулливер встал на ноги.

- А-ах, - закричали лилипуты. - Куинбус Флестрин! Куинбус Флестрин!
По-лилипутски это значит: "Человек-Гора! Человек-Гора!"
Гулливер осторожно переступил с ноги на ногу, чтобы не раздавить кого-нибудь из местных жителей, и осмотрелся кругом.
Никогда еще ему не приходилось видеть такую красивую страну. Сады и луга были здесь похожи на пестрые цветочные клумбы. Реки бежали быстрыми, чистыми ручейками, а город вдали казался игрушечным.
Гулливер так загляделся, что не заметил, как вокруг него собралось чуть ли не все население столицы.
Лилипуты копошились у его ног, щупали пряжки башмаков и так задирали головы, что шляпы валились на землю.

Мальчишки спорили, кто из них добросит камень до самого носа Гулливера.
Ученые толковали между собой, откуда взялся Куинбус Флестрин.
- В наших старых книгах написано, - сказал один ученый, - что тысячу лет тому назад море выбросило к нам на берег страшное чудовище. Я думаю, что и Куинбус Флестрин вынырнул со дна моря.
- Нет, - отвечал другой ученый, - у морского чудовища должны быть жабры и хвост. Куинбус Флестрин свалился с Луны.
Лилипутские мудрецы не знали, что на свете есть другие страны, и думали, что везде живут одни лилипуты.
Ученые долго ходили вокруг Гулливера и качали головами, но так и не успели решить, откуда взялся Куинбус Флестрин.
Всадники на вороных конях с копьями наперевес разогнали толпу.
- Пеплам селян! Пеплам селян! - кричали всадники.
Гулливер увидел золотую коробочку на колесах. Коробочку везла шестерка белых лошадей. Рядом, тоже на белой лошади, скакал человечек в золотом шлеме с пером.
Человечек в шлеме подскакал прямо к башмаку Гулливера и осадил своего коня. Конь захрапел и взвился на дыбы.
Сейчас же несколько офицеров подбежали с двух сторон к всаднику, схватили его лошадь под уздцы и осторожно отвели подальше от Гулливеровой ноги.
Всадник на белой лошади был император Лилипутии. А в золотой карете сидела императрица.
Четыре пажа разостлали на лужайке бархатный лоскут, поставили маленькое золоченое креслице и распахнули дверцы кареты.
Императрица вышла и уселась в кресло, расправив платье.
Вокруг нее на золотых скамеечках уселись ее придворные дамы.
Они были так пышно одеты, что вся лужайка стала похожа на разостланную юбку, вышитую золотом, серебром и разноцветными шелками.
Император спрыгнул с коня и несколько раз обошел вокруг Гулливера. За ним шла его свита.
Чтобы лучше рассмотреть императора, Гулливер лег на бок.

Его величество был по крайней мере на целый ноготь выше своих придворных. Он был ростом в три с лишним пальца и, наверно, считался в Лилипутии очень высоким человеком.
В руке император держал обнаженную шпагу чуть покороче вязальной спицы. На ее золотой рукоятке и ножнах блестели бриллианты.
Его императорское величество закинул голову назад и о чем-то спросил Гулливера.
Гулливер не понял его вопроса, но на всякий случай рассказал императору, кто он такой и откуда прибыл.
Император только пожал плечами.
Тогда Гулливер рассказал то же самое по-голландски, по-латыни, по-гречески, по-французски, по-испански, по-итальянски и по-турецки.
Но император Лилипутии, как видно, не знал этих языков. Он кивнул Гулливеру головой, вскочил на коня и помчался обратно в Мильдендо. Вслед за ним уехала императрица со своими дамами.
А Гулливер остался сидеть перед замком, как цепная собака перед будкой.
К вечеру вокруг Гулливера столпилось по крайней мере триста тысяч лилипутов - все городские жители и все крестьяне из соседних деревень.
Каждому хотелось посмотреть, что такое Куинбус Флестрин - Человек-Гора.

Гулливера охраняла стража, вооруженная копьями, луками и мечами. Страже было приказано никого не подпускать к Гулливеру и смотреть за тем, чтобы он не сорвался с цепи и не убежал.
Две тысячи солдат выстроились перед замком, но все-таки кучка горожан прорвалась сквозь строй.
Одни осматривали каблуки Гулливера, другие швыряли в него камешки или целились из луков в его жилетные пуговицы.
Меткая стрела поцарапала Гулливеру шею, вторая стрела чуть не попала ему в левый глаз.
Начальник стражи приказал поймать озорников, связать их и выдать Куинбусу Флестрину.
Это было страшнее всякого другого наказания.
Солдаты связали шестерых лилипутов и, подталкивая тупыми концами пик, пригнали к ногам Гулливера.
Гулливер нагнулся, сгреб всех одной рукой и сунул в карман своего камзола.
Только одного человечка он оставил у себя в руке, осторожно взял двумя пальцами и стал рассматривать.
Человечек ухватился за палец Гулливера обеими руками и пронзительно закричал.
Гулливеру стало жаль человечка. Он ласково улыбнулся ему и достал из жилетного кармана перочинный ножик, чтобы разрезать веревки, которыми были связаны руки и ноги лилипута.
Лилипут увидел блестящие зубы Гулливера, увидел огромный нож и закричал еще громче. Толпа внизу совсем притихла от ужаса.
А Гулливер тихонько перерезал одну веревку, перерезал другую и поставил человечка на землю.
Потом он по очереди отпустил и тех лилипутов, которые метались у него в кармане.
- Глюм глефф Куинбус Флестрин! - закричала вся толпа.
По-лилипутски это значит: "Да здравствует Человек-Гора!"

А начальник стражи послал во дворец двух своих офицеров, чтобы доложить обо всем, что случилось, самому императору.

6
Между тем во дворце Бельфаборак, в самой дальней зале, император собрал тайный совет, чтобы решить, что делать с Гулливером.
Министры и советники спорили между собой девять часов.
Одни говорили, что Гулливера надо поскорее убить. Если Человек-Гора порвет свою цепь и убежит, он может растоптать всю Лилипутию. А если он не убежит, то империи грозит страшный голод, потому что каждый день он будет съедать больше хлеба и мяса, чем нужно для прокормления тысячи семисот двадцати восьми лилипутов. Это высчитал один ученый, которого пригласили в тайный совет, потому что он очень хорошо умел считать.
Другие доказывали, что убить Куинбуса Флестрина так же опасно, как и оставить в живых. От разложения такого громадного трупа может начаться чума не только в столице; но и во всей империи.
Государственный секретарь Рельдрессель попросил у императора слова и сказал, что Гулливера не следует убивать по крайней мере до тех пор, пока не будет построена новая крепостная стена вокруг Мельдендо. Человек-Гора съедает хлеба и мяса больше, чем тысяча семьсот двадцать восемь лилипутов, но зато он, верно, и работать будет по крайней мере за две тысячи лилипутов. Кроме того, в случае войны он может защитить страну лучше, чем пять крепостей.
Император сидел на своем троне под балдахином и слушал, что говорят министры.
Когда Рельдрессель кончил, он кивнул головой. Все поняли, что слова государственного секретаря ему понравились.
Но в это время встал со своего места адмирал Скайреш Болголам, командир всего флота Лилипутии.
- Человек-Гора, - сказал он, - самый сильный из всех людей на свете, это правда. Но именно поэтому его и следует казнить как можно скорее. Ведь если во время войны он вздумает присоединиться к врагам Лилипутии, то десять полков императорской гвардии не смогут с ним справиться. Сейчас он еще в руках лилипутов, и надо действовать, пока не поздно.

Казначей Флимнап, генерал Лимток и судья Бельмаф согласились с мнением адмирала.
Император улыбнулся и кивнул адмиралу головой - и даже не один раз, как Рельдресселю, а два раза. Видно было, что эта речь понравилась ему еще больше.
Судьба Гулливера была решена.
Но в это время дверь открылась, и в залу тайного совета вбежали два офицера, которых прислал к императору начальник стражи. Они стали перед императором на колени и доложили о том, что случилось на площади.
Когда офицеры рассказали, как милостиво обошелся Гулливер со своими пленниками, государственный секретарь Рельдрессель опять попросил слова.

Он произнес еще одну длинную речь в которой доказывал, что бояться Гулливера не следует и что живой он будет гораздо полезнее императору, чем мертвый.
Император решил помиловать Гулливера, но приказал отнять у него огромный нож, о котором только что рассказали офицеры стражи, а заодно и всякое другое оружие, если оно будет найдено при обыске.

7
Обыскать Гулливера было поручено двум чиновникам.
Знаками они объяснили Гулливеру, чего требует от него император.
Гулливер не стал с ними спорить. Он взял обоих чинов-ников в руки и опустил сначала в один карман кафтана, затем в другой, а потом перенес их в карманы штанов и жилета.
Только в один потайной карман Гулливер не пустил чи-новников. Там были у него спрятаны очки, подзорная труба и компас.
Чиновники принесли с собой фонарь, бумагу, перья и чернит. Целых три часа возились они в карманах у Гулливера, рассматривали вещи и составляли опись.
Окончив свою работу, они попросили Человека-Гору вынуть их из последнего кармана и спустить на землю.
После этого они поклонились Гулливеру и понесли составленную ими опись во дворец. Вот она - слово в слово:
"Опись предметов,
найденных в карманах Человека-Горы:
1. В правом кармане кафтана мы нашли большой кусок грубого холста, который по своей величине мог бы служить ковром для парадной залы дворца Бельфаборак.
2. В левом кармане обнаружили огромный серебряный сундук с крышкой. Эта крышка так тяжела, что мы сами не могли поднять ее. Когда по нашему требованию Куинбус Флестрин приподнял крышку своего сундука, один из нас забрался внутрь и тут же погрузился выше колен в какую-то желтую пыль. Целое облако этой пыли поднялось вверх и заставило нас чихать до слез.
3. В правом кармане штанов находится огромный нож. Если поставить его стоймя, он окажется выше человеческого роста.
4. В левом кармане штанов найдены невиданная в наших краях машина из железа и дерева. Она так велика и тяжела, что, несмотря на все наши усилия, нам не удалось сдвинуть ее с места. Это помешало нам осмотреть машину со всех сторон.
5. В правом верхнем кармане жилета оказалась целая кипа прямоугольных, совершенно одинаковых листов, сделанных из какого-то неизвестного нам белого и гладкого материала. Вся эта кипа - вышиною в половину человеческого роста и толщиною в три обхвата - прошита толстыми веревками. Мы внимательно осмотрели несколько верхних листов и заметили на них ряды черных таинственных знаков. Мы полагаем, что это буквы неизвестной нам азбуки. Каждая буква величиной с нашу ладонь.
6. В левом верхнем кармане жилета мы нашли сеть размерами не менее рыболовной, но устроенную так, что она может закрываться и открываться наподобие кошелька. В ней лежит несколько тяжелых предметов из красного, белого и желтого металла. Они разной величины, но одинаковой формы - круглые и плоские. Красные - вероятно, из меди. Они так тяжелы, что мы вдвоем едва могли поднять такой диск. Белые - очевидно, серебряные - поменьше. Они похожи на щиты наших воинов. Желтые - должно быть, золотые. Они немногим больше наших тарелок, но очень увесисты. Если только это настоящее золото, то они должны стоить очень дорого.
7. Из правого нижнего кармана жилета свешивается толстая металлическая цепь, по-видимому серебряная. Эта цепь прикреплена к большому круглому предмету, находящемуся в кармане и сделанному из того же металла. Что это за предмет, неизвестно. Одна его стенка прозрачна, как лед, и сквозь нее отчетливо видны двенадцать черных знаков, расположенных по кругу, и две длинные стрелы.
Внутри этого круглого предмета, очевидно, сидит какое-то таинственное существо, которое не переставая стучит не то зубами, не то хвостом. Человек-Гора объяснил нам - частью словами, а частью движениями рук, - что без этого круглого металлического ящика он бы не знал, когда ему вставать утром и когда ложиться вечером, когда начинать работу и когда ее кончать.
8. В левом нижнем кармане жилета мы видели вещь, похожую на решетку дворцового сада. Острыми прутьями этой решетки Человек-Гора расчесывает себе волосы.
9. Закончив обследование камзола и жилета, мы осмотрели пояс Человека-Горы. Он сделан из кожи какого-то громадного животного. С левой стороны на нем висит меч длиной в пять раз более среднего человеческого роста, а с правой - мешок, разделенный на два отделения. В каждом из них можно легко поместить троих взрослых лилипутов.
В одном из отделений мы нашли множество тяжелых и гладких металлических шаров величиной с человеческую голову; другое до краев полно какими-то черными зернами, довольно легкими и не слишком крупными. Мы могли поместить у себя на ладони несколько десятков этих зерен.
Такова точная опись вещей, найденных при обыске у Человека-Горы.
Во время обыска вышеназванный Человек-Гора вел себя вежливо и спокойно".
Под описью чиновники поставили печать и подписались:
Клефрин Фрелок. Марси Фрелок.

Издатель Бенджамин Мот [d]

«Путешествия в некоторые удалённые страны мира в четырёх частях: сочинение Ле́мюэля Гулливе́ра, сначала хирурга, а затем капитана нескольких кораблей» (англ. Travels into Several Remote Nations of the World, in Four Parts. By Lemuel Gulliver, First a Surgeon, and then a Captain of several Ships ), часто сокращённо «Путешествия Гулливе́ра» (англ. Gulliver"s Travels ) - сатирико -фантастический роман Джонатана Свифта , в котором ярко и остроумно высмеиваются человеческие и общественные пороки.

Знания этого народа очень недостаточны; они ограничиваются моралью, историей, поэзией и математикой, но в этих областях, нужно отдать справедливость, ими достигнуто большое совершенство. Что касается математики, то она имеет здесь чисто прикладной характер и направлена на улучшение земледелия и разных отраслей техники, так что у нас она получила бы невысокую оценку…
В этой стране не разрешается формулировать ни один закон при помощи числа слов, превышающего число букв алфавита, а в нём их насчитывают всего двадцать две; но лишь очень немногие законы достигают даже этой длины. Все они выражены в самых ясных и простых терминах, и эти люди не отличаются такой изворотливостью ума, чтобы открывать в законе несколько смыслов; писать комментарий к какому-либо закону считается большим преступлением.

Последний абзац заставляет вспомнить обсуждавшееся почти на столетие раньше «Дело армии», политический проект левеллеров времён Английской революции , в котором говорилось :

Число законов должно быть уменьшено для того, чтобы все законы поместились в один том. Законы должны быть изложены на английском языке, дабы каждый англичанин мог их понимать.

Во время поездки на побережье коробка, сделанная специально для проживания Гулливера в пути, захвачена гигантским орлом, который позже роняет её в море, где Гулливер подобран моряками и возвращён в Англию.

Часть 3. Путешествие в Лапуту, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб и Японию

Когда корабль Гулливера захватывают пираты , они высаживают его на необитаемом острове к югу от Алеутских островов . Протагониста подбирает летающий остров Лапута , а потом он спускается в наземное королевство Бальнибарби, находящееся под властью Лапуты. Все знатные жители этого острова слишком увлечены математикой и музыкой. Поэтому они донельзя рассеяны, уродливы и не устроены в бытовом отношении. Только простонародье и женщины отличаются здравомыслием и могут поддерживать нормальную беседу.

В столице Бальнибарби, городе Лагадо, есть Академия прожектёров, где пытаются претворить в жизнь различные смехотворные псевдонаучные начинания. Власти Бальнибарби потворствуют агрессивно настроенным прожектёрам , вводящим повсеместно свои улучшения, из-за чего страна находится в страшном упадке. Эта часть книги содержит едкую сатиру на спекулятивные научные теории Королевского общества .

Ожидая прибытия корабля, Гулливер совершает поездку на остров Глаббдобдриб , знакомится с кастой чародеев, способных вызывать тени умерших, и беседует с легендарными деятелями древней истории. Сравнивая предков и современников, он убеждается в вырождении знати и человечества. Далее Свифт продолжает развенчание неоправданного самомнения человечества. Гулливер приезжает в страну Лаггнегг , где узнаёт про струльдбругов - бессмертных людей, обречённых на вечную бессильную старость, полную страданий и болезней.

В конце повествования Гулливер попадает из вымышленных стран во вполне реальную Японию , в то время практически закрытую от Европы (из всех европейцев тогда туда пускали только голландцев, и то лишь в порт Нагасаки). Затем он возвращается на родину. Это единственное в своём роде описание путешествий: Гулливер посещает сразу несколько стран, населённых такими же людьми, как и он сам, и возвращается, имея представление о направлении обратного пути.

Часть 4. Путешествие в страну гуигнгнмов

Несмотря на своё намерение прекратить путешествия, Гулливер снаряжает собственный купеческий корабль «Адвенчюрер» (англ. Adventurer , буквально - «искатель приключений»), устав от должности хирурга на чужих судах. В пути он вынужден восполнить свой экипаж, значительная часть которого умерла от болезней.

Новая команда состояла, как показалось Гулливеру, из бывших преступников и потерянных для общества людей, которые вступают в сговор и высаживают его на необитаемый остров, решив заняться пиратством. Гулливер попадает в страну разумных и добродетельных лошадей - гуигнгнмов . В этой стране есть и омерзительные еху - люди-животные. В Гулливере, несмотря на его ухищрения, узнают еху, но, признавая его высокое для еху умственное и культурное развитие, содержат отдельно на правах скорее почётного пленника, чем раба.

Общество гуигнгнмов описано в самых восторженных тонах, а нравы еху представляют собой сатирическую аллегорию человеческих пороков. В конце концов Гулливера, к его глубокому огорчению, изгоняют из этой Утопии, и он возвращается к своей семье в Англию . Возвращаясь в человеческое общество, он испытывает сильнейшее отвращение ко всему человеческому, встреченному им, и всем людям, включая и своих домашних (впрочем, делая некоторые послабления для конюха).

История появления

Судя по переписке Свифта, замысел книги у него сложился около 1720 года . Начало работы над тетралогией относится к 1721 году ; в январе 1723 года Свифт писал: «Я покинул Страну Лошадей и пребываю на летучем острове… два моих последних путешествия вскоре закончатся».

Работа над книгой продолжалась до 1725 года . В 1726 году первые два тома «Путешествий Гулливера» (без указания имени настоящего автора) выходят в свет; остальные два были опубликованы в следующем году. Книга, несколько подпорченная цензурой, пользуется невиданным успехом, и авторство её ни для кого не секрет. За несколько месяцев «Путешествия Гулливера» переиздавались трижды, вскоре появились переводы на немецкий, голландский, итальянский и другие языки, а также обширные комментарии с расшифровкой свифтовских намёков и аллегорий.

Сторонники этого Гулливера, которых у нас здесь несть числа, утверждают, что его книга проживёт столько же, сколько наш язык, ибо ценность её не зависит от преходящих обычаев мышления и речи, а состоит в ряде наблюдений над извечным несовершенством, безрассудством и пороками рода человеческого.

Первое французское издание «Гулливера» разошлось за месяц, вскоре последовали переиздания; всего дефонтеновская версия издавалась более 200 раз. Неискажённый французский перевод, с великолепными иллюстрациями Гранвиля , появился только в 1838 году .

Популярность свифтовского героя вызвала к жизни многочисленные подражания, фальшивые продолжения, инсценировки и даже оперетты по мотивам «Путешествий Гулливера». В начале XIX века в разных странах появляются сильно сокращённые детские пересказы «Гулливера».

Издания в России

Первый русский перевод «Путешествий Гулливера» вышел в 1772-1773 годах под названием «Путешествия Гулливеровы в Лилипут, Бродинягу, Лапуту, Бальнибарбы, Гуигнгмскую страну или к лошадям». Перевод выполнил (с французского издания Дефонтена) Ерофей Каржавин . В 1780 году каржавинский перевод был переиздан.

В течение XIX века в России было несколько изданий «Гулливера», все переводы сделаны с дефонтеновской версии. Благожелательно отзывался о книге Белинский , высоко ценили книгу Лев Толстой и Максим Горький . Полный русский перевод «Гулливера» появился только в 1902 году .

В советское время книгу издавали как в полном (перевод Адриана Франковского), так и в сокращённом виде. Первые две части книги издавались также в детском пересказе (переводы Тамары Габбе , Бориса Энгельгардта , Валентина Стенича), причём гораздо бо́льшими тиражами, отсюда и распространённое среди читателей мнение о «Путешествиях Гулливера» как о сугубо детской книге. Общий тираж её советских изданий составляет несколько миллионов экземпляров.

Критика

Сатира Свифта в тетралогии имеет две основные цели.

Защитники религиозных и либеральных ценностей немедленно обрушились с резкой критикой на сатирика. Они утверждали, что оскорбляя человека, он тем самым оскорбляет Бога как его создателя. Кроме богохульства, Свифта обвиняли в мизантропии , грубом и дурном вкусе, причём особое негодование вызывало 4-е путешествие.

Начало взвешенному исследованию творчества Свифта положил Вальтер Скотт (). С конца XIX века в Великобритании и в других странах вышло несколько глубоких научных исследований «Путешествий Гулливера».

Культурное влияние

Книга Свифта вызвала множество подражаний и продолжений. Начало им положил французский переводчик «Гулливера» Дефонтен, сочинивший «Путешествия Гулливера-сына» . Критики считают, что повесть Вольтера «Микромегас » () написана под сильным влиянием «Путешествий Гулливера». Придуманные Свифтом слова «лилипут » (англ. lilliput ) и «еху » (англ. yahoo ) вошли во многие языки мира.

Свифтовские мотивы ясно ощущаются во многих произведениях Герберта Уэллса . Например, в романе «Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь», общество дикарей-каннибалов аллегорически изображает пороки современной цивилизации. В романе «Машина времени » выведены две расы потомков современных людей - звероподобные морлоки , напоминающие

Понравилась статья? Поделитесь ей

Распечатать статью